Общество поглощения. Человечество в поисках еды

Орошение – ключ к использованию большей части превосходных сельскохозяйственных земель, и это особенно справедливо в отношении Большой Калифорнийской долины, полосы в 720 километров, протянувшейся от Бейкерсфилда до Реддинга, являющейся средоточием калифорнийского земледелия. Она включает крупнейший в мире участок почвы 1-го класса – самой лучшей. Суточный перепад температур около 14 градусов Цельсия, свойственный средиземноморскому климату Калифорнии, благоприятен для растениеводства, а солнце здесь светит почти 300 дней в году. При наличии развитой системы орошения штату нужно было лишь одно, чтобы превратиться в самую продуктивную территорию в мире, – рабочие руки.

Выращивание высокодоходных, требующих много трудовых вложений товарных культур – цитрусовых, косточковых, орехов и овощей – стало самым прибыльным способом использования богатств этой почвы. (Марихуана пришла позднее.) Однако, в отличие от фермерства на Среднем Западе, где господствовал трактор, эти культуры требовали и много ручного труда в определенные сезоны. Ответом на эту потребность стало раскручивание инновационно-эксплуататорской развитой и современной системы временной занятости. Как и следовало ожидать, она часто строилась на эксплуатации сезонных мигрантов и рабочих, привозимых из-за рубежа.

На протяжении XIX и в начале XX века китайские рабочие, завершившие строительство западных сегментов железных дорог, перебрались в Калифорнию, чтобы вкалывать на ее новых фермах, строящихся ирригационных каналах и дамбах. В какой-то момент в 1890-х годах они составляли половину сельскохозяйственных рабочих Калифорнии. Важную роль играли также японские и филиппинские иммигранты, как и переселенцы из районов пыльных бурь Оклахомы и Арканзаса. «Дурной ветер, заносивший пылью равнины в нижнем течении Миссисипи, принес удачу агробизнесу»{153}, – писал Эрнесто Галарса. Прибытие мигрантов из зоны пыльных бурь, по мнению антрополога Уолтера Гольдшмидта, впервые заставило белые семьи влиться в «армию дешевых рабочих рук, необходимую для постоянного функционирования индустриализованного сельского хозяйства Калифорнии»{154}.

Давно уже является прописной истиной, что американское земледелие держалось на таких работниках. В то же время они почти никогда не получали от работы в этой отрасли справедливой компенсации. Американский агробизнес, особенно после отмены рабства, постоянно использовал проверенный трюк: нанимать рабочих, находящихся в настолько невыносимом положении – как, например, переселенцев, – что они были бы согласны выполнять самую изнурительную работу.

И темнокожие американцы, и индейцы сталкивались с собственными проблемами, но классовые различия и поражение в гражданских правах довлели над расовыми. Буржуазный, преимущественно белый средний класс нуждался в постоянно растущем низшем классе иммигрантов. Филиппинские, мексиканские, китайские и японские иммигранты, а также участники первого «Великого переселения», прибывшие в Калифорнию, возможно, избежали голода и смерти в своих родных краях, но едва ли им была гарантирована лучшая жизнь в Соединенных Штатах, где они были лишены права владеть землей и оказались втянутыми в систему подверженного стихийным бедствиям массового производства сельскохозяйственной продукции для мировых рынков. По большей части эти рабочие впадали в отчаяние, понимали, насколько жестко их эксплуатируют, и уезжали. Многих из оставшихся в конце концов прогоняли, чтобы нанять новых рабочих, согласных на еще более низкую оплату. Приехали ли они из другого штата или из другой страны, не имело особого значения, по крайней мере сначала.

Ситуация изменилась с началом Второй мировой войны. Вызванная ею нехватка рабочих рук была особенно острой в Калифорнии, где интернирование американцев японского происхождения, две трети которых имели гражданство США, вызвало «двойной эффект, лишив штат работников, славящихся своим трудолюбием, и согнав с места семьи фермеров, труд которых играл важную роль в выращивании определенных культур»{155}, как отмечает писатель и профсоюзный организатор Эрнесто Галарса. Хотя больше миллиона мексиканцев (многие из которых происходили из Калифорнии) с конца XIX века и до начала войны мигрировали на Север, нехватка рабочих рук дала оставшимся труженикам возможность добиваться лучших условий. Бизнесу это не понравилось. В поисках решений он нашел союзника в лице федерального правительства, желавшего регулировать сезонную рабочую силу из иммигрантов: их предполагалось выписывать для работы в сельском хозяйстве тогда и туда, когда и где в них нуждались.