Общество поглощения. Человечество в поисках еды

Производство тракторов в военное время было сокращено ради наращивания выпуска танков и другой бронетехники, нужда привела к инновации в сфере тракторостроения и гидравлики. Например, компания под названием Massey-Harris представила новое поколение самоходных комбайнов и убедила федеральное правительство дать ей разрешение выпустить пятьсот штук сверх квоты и создать «уборочную бригаду» военного времени. Это изобретение обеспечило компании лидирующее положение в отрасли, и к 1947 году количество самодвижущихся комбайнов увеличилось в десять раз.

После войны сельское хозяйство в Европе находилось в тяжелом положении. Сельскохозяйственные земли подвергались бомбардировкам, разорялись, практически не культивировались и зарастали. Многие фермеры погибли в боях, переехали в города или просто опустили руки. Американские же фермеры благодаря избытку топлива, оборудования и земли производили товарные культуры в беспрецедентных объемах. В действительности в 1945 году был собран самый большой урожай пшеницы в истории{202}. Мировой спрос был огромным, и, как сообщает Харви Левенстайн в «Парадоксе изобилия» (Paradox of Plenty), «совокупное производство продуктов питания было на треть выше, чем в последние предвоенные годы. [Америка] теперь производила добрую десятую часть всей еды в мире»{203}.

Страна была готова править миром – в политическом, военном, экономическом и сельскохозяйственном отношениях. Главным вопросом для промышленности стало обеспечение продаж этого изобилия.

Фермеры столкнулись с другой проблемой: как перейти к новой жизни. Поскольку тенденция в сторону уменьшения числа фермеров лишь усугубилась, а возвращавшиеся с фронта солдаты находили новую работу, «с апреля 1940 года по июль 1942 года больше 2 млн мужчин покинули фермы, а к концу войны сельскохозяйственное население уменьшилось на 6 млн»{204}, отмечает профессор Стефани Энн Карпентер. Не только «Солдатский билль о правах»[34] поощрял бывших солдат идти в колледж, но и обычное теперь укрупнение ферм.

Процветание семейной фермы никогда не было краеугольным камнем американской жизни, как нас заставили поверить. К концу войны 5 % ферм продавало треть всего урожая. Сразу после войны эта тенденция возникла и в Западной Европе. Количество ферм, фермеров и сельскохозяйственных рабочих уменьшалось, тогда как техническая оснащенность и урожайность стремительно росли.

Машиностроение и химическая промышленность очень зависят от ископаемого топлива, и на фоне все большего вытеснения человеческого труда американский хартленд превратился в производителя продуктов, которые можно назвать нефтепищей. Как писал в 1977 году Уэнделл Берри, «многим кажется абсурдным, что наше сельское хозяйство настолько же зависит от нефти, насколько и от почвы, – что мы так же нуждаемся в нефти, как нуждаемся в пище, и должны добыть ее прежде, чем сможем поесть. Это и есть абсурд. Тем не менее это правда»{205}.

Индустрия нефтепищи продолжала изобретать новые продукты рекордными темпами. В 1938 году Министерство сельского хозяйства США профинансировало организацию четырех региональных лабораторий по «исследованию использования урожая», в которых благонамеренные ученые трудились над поиском способов пустить в дело каждую часть каждой товарной культуры, чтобы поставить их излишек на благо экономики и общества. Они разработали сотни продуктов, многие из которых были полезными, но многие не были{206}. Примерами являются кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы и пенициллин (также побочный продукт помола кукурузы). С годами они постепенно увеличили роль еды как промышленного ресурса.

Эти изменения сотрясли систему земледелия на всех уровнях, включая семеноводство.

Гибриды, или результат скрещивания двух разновидностей растений или животных, не были новинкой. До середины XIX века, когда Грегор Мендель заложил основы современной генетики благодаря наблюдению за наследованием и паттернами признаков у гороха, гибридизация (или скрещивание) была зачастую случайным процессом, таким же старым, как и сама биология. Классический пример – мул, результат скрещивания осла и кобылы. Полученные путем скрещивания сорта растений являются менее яркими, но с исторической точки зрения более важными примерами. Первыми скрещивались негибридные растения – так называемые перекрестноопыляемые, видовые или (как сейчас говорят) наследственные растения. Однако гибриды также можно скрещивать, как и гибриды гибридов и т. д.

Одни гибриды способны давать потомство, другие нет. Почти никто из них не воспроизводится в точности – то есть сохраняя все генетические признаки родительского растения. Иными словами, скрестив два одинаковых гибрида, будь то растения или животные, вы получите другой гибрид. Этот гибрид может иметь больше или меньше желаемых признаков – это дело случая. Однако, даже если результат идеален, он не воспроизведет себя снова. Чтобы получить такой же результат, придется снова скрестить те же два одинаковых гибрида.