Общество поглощения. Человечество в поисках еды

Чтобы справиться со сверхизлишком, или, как его принято называть, «фермерским вопросом», обычно применяются схемы ограничения производства и «сокращения избыточного предложения» в надежде повысить цены и, следовательно, доходы фермеров. В идеальном или хотя бы немного лучшем мире это было бы задачей Министерства сельского хозяйства США – планировать деятельность в сфере земледелия, финансировать новые исследования, следить за ценами и управлять ими. Однако в отчете 1972 года Джим Хайтауэр, впоследствии ставший уполномоченным Техаса по вопросам сельского хозяйства, отметил, что меньше 2 % времени, потраченного на повышение эффективности растениеводства, было уделено поддержанию или повышению дохода ферм{208}.

Частные компании сами принимали решения, и ситуация для них выправлялась. Меньше фермеров – больше машин и ниже цены, их это устраивало. В конце концов фермеры вообще не были важны. «Главная потребность сельского хозяйства – сокращение числа людей, занятых в сельском хозяйстве»{209}, – писал в 1946 году Комитет по экономическому развитию, группа бизнес-планирования, образованная Министерством торговли из представителей General Foods, Quaker Oats, Hormel, Coke и других компаний{210}.

Фермеры наших фантазий – семьи, работающие на земле, чтобы производить еду для самих себя и местных рынков, – исчезали невиданно быстрыми темпами. Если когда-то фермеры составляли половину всего населения Соединенных Штатов, к 1960 году их доля уменьшилась до менее чем 10 %. Несмотря на многократные обещания обеспечить дальнейшее процветание мелких фермеров, 20 % которых работали полный рабочий день в середине 1950-х годов и получали 1200 долларов в год (около 11 000 долларов на сегодняшние деньги), так что «процветание» было очень относительным, отсутствовала политика, поощрявшая или поддерживавшая тот рост, при котором фермеры могли бы адекватно конкурировать на рынке.

Фермерство – дело не для каждого, но общество решает, фермеров какого типа поддерживать и что они будут выращивать, будучи частью большой системы. Больше столетия некоторые государственные чиновники пытались сделать эту систему более выгодной для фермеров и потребителей еды и предлагали конкретные меры по оздоровлению ситуации. Кокрейн, первым заметивший «порочный круг» господства машин, предложил властям покупать у фермеров землю и находить ей лучшее применение, чем выращивание товарных культур. (Это была хорошая идея и тогда, и сейчас.) Чарльз Бреннан, юрист, ветеран Министерства сельского хозяйства времен «Нового курса», стал министром сельского хозяйства при Гарри Трумэне. Понимая, что 2 % хозяйств продают больше двух третей совокупных продаж остальных, он предложил лишить фермы из этих 2 % «права на ценовую поддержку»{211}. Его план включал поддержку охраны почв и предусматривал субсидирование выращивания настоящих фруктов и овощей, а не товарных культур. Он получил широкую поддержку на местах, но был обречен на провал, столкнувшись с интересами «больших аграриев» и стоящими за ним деньгами.

Вместо этого в годы правления Эйзенхауэра была реализована изобретательная схема, распространившая использование излишка сельскохозяйственной продукции как инструмента политики. Вне Европы было много стран, жители которых нуждались в еде и снабжении, но не могли этого себе позволить. Соединенные Штаты согласились помочь этим странам – «накормить мир», – но только на своих условиях. Как и следовало ожидать, эти условия были больше связаны с развитием рынка и с политической властью, чем с реальным распределением еды.

Первым стал план Маршалла, следовавший схеме военного времени по снабжению европейских стран пищей и средствами производства в типичной форме займов или, что встречалось более редко, в виде грантов. В 1947 году Соединенные Штаты произвели очередной переизбыток пшеницы и превратили его в первый грант Европе. Удобрения, топливо и корм для скота в то время были слишком ценны, чтобы кому-то их отдать.

Первоначально план сосредоточивался преимущественно на ближайших союзниках Америки. Великобритания, Франция и Западная Германия получили больше половины помощи. План удостоился широкого освещения в мире в качестве ключевого фактора, способствовавшего восстановлению Европы и – согласно расхожей фразе конца 1940-х – начала 1960-х годов – «предупреждавшего распространение коммунизма». Честно говоря, при вложениях менее 15 млрд долларов (точную сумму установить трудно) это было лучше, чем пинок под зад, но разница была небольшая. Однако, поскольку он сопровождался доктриной Трумэна, преследовавшей цель противодействовать влиянию Советского Союза, то создал прецедент для предложения товаров США в обмен на влияние, торговые преференции, рыночное развитие и рекомендации относительно национальной экономики.