Община Святого Георгия

– Мы не можем этого знать. Я, Вера Игнатьевна, увлекаюсь нейрофизиологией. Там куда как много тайн. Можно сказать, что мы ничего ещё и не постигли. И в наш век научно-технического прогресса мы знаем о мозге примерно столько же, сколько знали о нём древние.

– Если вы о древних ацтеках, то они, может, знали и куда больше нашего! – усмехнулась княгиня.

Порудоминский взял это себе на вооружение. Остроумная она, эта княгиня. Хоть и баба. Понятно, почему Сашка Белозерский от неё без ума, хотя и старовата для него.

– Разве в оперативном смысле! – тем не менее возразил он.

– «Оперативный смысл» – это лишь дошедшее до нас в виде археологических находок.

С малышом Зотовым всё было… неизвестно как. Единственное, что можно было утверждать наверняка: управляемая гипотермия стабильна, и маленькое тело на неё реагирует хорошо. Его отец забегал до гудка поинтересоваться. Ему сказали, что Петенька на процедурах, непонятных простому рабочему, велели не волноваться и сегодня больше не приходить. Говорить простому рабочему, что непростая процедура непонятна самим образованным господам врачам и действуют они интуитивно, на ощупь, – не стали. Как сказал Кравченко, посвящённый в авантюру: «Если капитан демонстрирует бессилие, чего ждать от команды?» Так что врали папаше Зотову складно, уверенно.

Когда они шли из подсобки через прозекторский зал, Александр Николаевич остановился у тела Катеньки.

– Всё-таки это каждый раз страшно… Articulo mortis[27].

– Это момент смерти, Саша. Просто момент смерти. Мы констатируем милосердие господне. Идём, обход поступивших. Не до лимфатического будаду.

– Вы тоже знаете это выражение?! – обрадовался Александр Николаевич.

– Разумеется. В отличие от Матрёны и нашего бесподобного Ивана Ильича, мы с тобой глупы и потому слишком много читаем. Конечно, я выписываю «Ниву». Когда мы вдвоём, называй меня на ты. Мы с тобой уже складывались в зверя с двумя спинами. И пока ты не завопил, что это из «Отелло», я скажу, что надеюсь ещё не раз это проделать… Господи, Саша, нельзя так! Ты только что грустил о моменте смерти, а тут струишь из глаз фаворский свет лишь на том основании, что половым актам со мной быть. Не перебивай! Продолжу:…не раз это проделать, если ты пообещаешь мне не придавать половому акту больше значения, нежели половой акт.

– Но как же…

– Нежности и чувственности, ласки и приятности и прочего джентльменства это не исключает, напротив. Но и устраивать из этого театр драмы мы не будем.

Они вышли из морга. Всё, что он хотел немедленно ей изложить ввиду того самого джентльменства, пришлось отставить. Клиника начала активную утреннюю жизнь. Странно бы выглядел руководитель лечебной частью, коему молодой ординатор сверх штата городит любовную чепуху.

Консилиум стоял у кровати обездвиженной Татьяны Васильевой. Докладывал студент Нилов:

– Поступила с улицы, сбор анамнеза затруднён. Неврологическое обследование особенностей не выявило. Реакция зрачков на свет есть. Асимметрия лицевой мускулатуры отсутствует. Пронация-супинация – в норме, противоположная конечность откликается.

– Ваши предположения, господа ординаторы и студенты? – обратилась Вера Игнатьевна к присутствующим.

– Истерический паралич, – высказался Белозерский. Вера кивнула на пациентку: «Подтверди!» Александр Николаевич достал из кармана неврологический молоточек, легонько постучал под коленную чашечку, в нервное сплетение – нога чуть дёрнулась, но Васильева никак не среагировала на это мимикой. Лицо её осталось безжизненной маской.

– Очевидно, истерический паралич!

– Каковы причины подобного состояния?

– Переутомление, – сказал Концевич. Разумеется, он присутствовал на обходе. Он никогда не опаздывал, но и никогда не задерживался дольше положенного. И уж точно его никогда не заносило в клинику внеурочно.

– Здесь вероятны ещё сильные эмоции и тревожные переживания, – добавил Кравченко. – Со слов соседки, слабоумная дочка пропала вчера.

– Что?! – воскликнула Вера и внимательнее вгляделась в лицо Татьяны Васильевой. – Господин Нилов, прошу вас с Астаховым сходить к хозяевам пациентки и уточнить подробности быта и выяснить описание пропавшей слабоумной. А равно что предпринято для поисков.

Скоро студенты вошли во двор доходного дома, жизнь которого уже кипела во всём её шальном разнообразии. Первым делом обратились к дворнику.

– Чего вам, господа хорошие?

– От вас недавно женщину привезли в госпиталь…

– Ага, Татьяну Васильеву. Господа ейные уж тут устроили сцену.

– Я к господам, а ты здесь поразнюхай.

Нилов направился в подъезд. Астахов угостил дворника папиросой.

– Курите?

– Чего ж не покурить, коли угощают. А там вашего приятеля чаем не напоят, и не надейтесь! – хмыкнул дворник, взяв папиросу. Астахов подал огоньку, дворник затянулся. Ничто так не располагает к откровенности, как совместный перекур.