Община Святого Георгия

– Мне тогда было пятнадцать лет, дурачок! Как раз твой нынешний эмоциональный возраст. Захлопни рот, пойдём! Мне нужна твоя домашняя лаборатория. По дороге в аптеку заглянем за компонентами.

Через час они подходили к особняку Белозерских. У Александра в руках были пакеты из аптеки.

– Вера Игнатьевна, смею надеяться, мы как-нибудь встретимся…

Княгиня посмотрела на ординатора с недоумением. Он улыбнулся.

– Встретимся не в операционной, не в палате, не в прозекторской, не в кабинете профессора, не на месте перестрелки, не в борделе. И даже не в вашей спальне, хотя этого я хочу более всего!

– Мертвецкая, так понимаю, уже не приравнивается к спальне?

– Вера! Почему тебе всё надо обсмеять?

– Отнюдь не всё. Есть очень важные сущности и категории. Например, вот эти! – она указала на пакеты. – Если у нас получится синтез, то шальная Клёпа будет вылечена без особых последствий. И, поверь, над этим я никогда не буду смеяться! Хотя… Если Клёпа успела наградить тебя, а ты – меня, это будет невероятно забавно. И крайне неприятно ударит по твоей и моей печени!

– Я всегда пользовался… – обиженно начал бубнить Александр.

– Избавь меня от подробностей, мне Лара поведала, какой ты аккуратный, чистый и добросердечный мальчик.

Вера язвительно усмехнулась. Он предпочёл не заметить. И продолжил гнуть свою линию.

– Но я всё-таки хотел…

– …пригласить меня на свидание по всем правилам?

– Да!

– Нет, дорогой.

Они подошли к входной двери, и Вера нажала звонок. Проглотив её «нет» и решив отложить атаку, он всё-таки не удержался и высказал то, что его тревожило. И немного переборщил с шутовством в тоне:

– Говорят, папенька был у вас с визитом?

– И?

– Просто интересно. Ни он мне ничего не сказал. Ни вы… Это было свидание?

– Выпишу Георгию штрафной наряд! – хохотнула Вера. – Нет, Александр, это было не свидание, но сговор. Мы с вашим батюшкой планируем сбежать на несколько недель в Ниццу. Предаваться любовным безумствам и гастрономическому разврату. Или же гастрономическому безумству и любовному разврату. Ещё не определились, чему и в какой последовательности отдавать предпочтение.

Александр не успел достойно парировать, дверь открыл Василий Андреевич. Увидав Веру, он расцвёл.

– Добро пожаловать, княгиня! Вам всегда рады в этом доме! – понизив голос и склонившись к Вере Игнатьевне, он добавил: – Тронут вашей запиской.

Княгиня запросто обняла его и поцеловала в щёку. После чего обратилась к Александру Николаевичу:

– Вероятно также, что я пущусь во все тяжкие с Василием Андреевичем. Есть в нём монументальная простота и первозданная надёжность.

– Мы с княгиней проследуем ко мне! – холодно процедил Александр Николаевич обожаемому батлеру, проходя через холл. – Нас не беспокоить.

– Саш! Ещё мне очень нравится Иван Ильич! – шепнула Вера молодому ревнивцу. После чего обратилась к старшему лакею Белозерских, глаза которого смеялись, хотя он изо всех сил старался сохранить серьёзность:

– Василь Андреевич, передай Николаю Александровичу, что я остаюсь ужинать и ни в коем случае не откажусь от фирменного десерта!

Батлер кивнул со всем возможным достоинством, не стараясь скрывать радость.

Вера быстро догнала Александра, поднимавшегося по лестнице бурча себе под нос:

– В собственном доме!..

– Ты поразительно похож на отца! – расхохоталась она, взяв его под руку.

Домашняя лаборатория Александра Белозерского была изумительна! Она давала фору иным академическим лабораториям! Как же хорошо, когда средства тратятся на разумное. Такая редкость. В особенности для держателей тех самых средств.

Вера и Александр увлечённо творили зелье, работая слаженной командой. Он был сосредоточен, ловок. И нисколько не напоминал рефлексирующего обо всём на свете олуха царя небесного.

– Как большой любитель истории медицины, ты должен знать, что ещё в тысяча семьсот шестидесятом году Луи Клод Каде де Гассикур, перегоняя ацетат калия с оксидом мышьяка, получил дымящуюся жидкость отвратительного запаха.

– Названную «какодилом» из-за мерзкого аромата. Все наши грубоватые слова большей частью родом из греческого. Хотя «какос» у нас вовсе не дурной, а вот то самое. Со зловонным букетом.

– Всё? Гимназическую заготовку озвучил? Так вот, Пауль, работая с какодилом, получил… – княгиня выразительно глянула на колбу в своих руках, – диазотированную арсаниловую кислоту. Как и мы сейчас, следуя его методике. Подай, пожалуйста, бунзеновскую горелку… Кстати, именно Бунзен назвал какодилом жидкость Каде и первым провёл с ней ряд химических экспериментов.

Княгиня поставила колбу на горелку.

– Пусть сильнее грянет запах. Пути, Саша, прокладываются совместными усилиями. Сперва по кажущемуся неприступным склону идёт упрямый ослик вроде Каде. Или Бунзена. Или Эрлиха. Ты же знаешь, как выясняют, где сооружать горную дорогу?

Александр кивнул.

– И поскольку уже далеко не один очень умный и невероятно упрямый ослик экспериментировал с соединениями мышьяка, нам с тобой, как разумным внимательным инженерам, необходимо следовать по их стопам. Сейчас наше варево прокипит, и мы получим то, что Пауль называет препаратом «шестьсот шесть».