Обсидиановая бабочка Ицпапалотль

— Есть. Но я уже говорил, что всё завуалировано. Алая стоит отдельно, и связана с цифрой девять. Белая родилась среди снега и льда…

— Сконцентрируйся на лиловой. Как нам её уничтожить?

— Ищу, лучезарная, ищу.

— Кстати. В твоём гимне есть строчка про то, что я вручу Алику меч. Надеюсь, это была метафора? Ты не имел в виду Эскалибур? Имей в виду, что этого не случится никогда.

— Я всего лишь плыву по волне своего необычного дара, о, лучезарная. И да, это была метафора. А вот тут, — старик ткнул пальцами в надписи. — Даны уже вполне чёткие указания. Демона Лезвий можно бить только собрав силы воедино. Одновременно на разных уровнях бытия. Но урон, наносимый ему, будет ничтожен, потому что Демон Лезвий пожирает миры, словно чечевичную похлёбку. И его не остановить, не замедлить, не отвлечь. Демон Лезвий готов пожирать, и будет пожирать неустанно. Фактически, противостоять этому неуёмному голоду нельзя. Чем больше сопротивляешься — тем сильнее он становится.

— Это меня не устраивает, — нахмурилась Лиша. — Я не верю, что Ицпапалотль непобедима.

— Погоди, погоди. Если бы она была непобедима, тогда бы мир не продолжил своё существование после неё. А тут, дальше, говорится о приходе алого и белого цветов. История продолжается. Наш мир погибнет, но позже. Гораздо позже. Я только не могу найти перехода между разделами.

— Что там говорится про ЛаксетСадафа?

— Конкретно про него — ничего. Речь тут идёт о неком сообществе. Точнее, об единстве. И это единство будет противостоять Демону Лезвий. Вот, погляди, начертано пять фигур. Иероглиф означает «общность». И общность будет поглощать миры, как Демон Лезвий. Вот тут изображение, показывающее этот процесс. С этой стороны — колючая фигура, отождествляет нашего врага, высасывающего миры. А напротив — опять знак общности, и она тоже высасывает миры.

— Чем дальше — тем хуже, — покачала головой Лиша.

— Это похоже на соревнование, — послышался голос Элекена.

Оказывается он уже давно стоял у них за спинами и слушал разговор.

— Кто сожрёт больше миров. В принципе логично. Если Ицпапалотль черпает из мировой энергии силы, то почему бы нам этим не воспользоваться? Вот только знать бы, как это делать?

— Что ты такое говоришь?! — гневно посмотрела на него Лиша. — Мы должны спасать миры, а не пожирать их!

— И я с этим абсолютно согласен. Вот только обстоятельства могут вынудить нас пойти на это. Хотим мы этого, или нет, — твёрдо произнёс Элекен.

— Это тысячи невинных жизней!

— А то и миллионы. Но что поделать, если на кону миллиарды? Я не чудовище. Я хочу лишь одного. Отделаться наименьшей кровью, прежде чем Бабочка будет повержена.

Лиша с пониманием поглядела на него. В её глазах горели зелёные отблески факела.

— Могут пострадать сноходцы, — встревоженно сказала она. — А это уже плохо. Земные вээлы не должны быть затронуты.

— Ицпапалотль не будет отделять спящих от умерших. Она будет жрать всех подряд. Если верить посланиям из прошлого, что читает преподобный. Поэтому, выбора не будет, Лиша. Останется выбирать между плохим и очень плохим.

— Проклятье! — Лиша топнула ногой. — Заклинаю тебя, Василий, найди же наконец что-нибудь утешительное в этой чёртовой писанине!

— Ничего нет, о, лучезарная, прости, — старик опустил руки. — Только один совет дали нам древние. Обман.

— Обман? — переспросил Элекен.

— Да. Демона Лезвий можно обмануть, ибо в нём ещё остались человеческие пороки, ослабляющие его. Ицпапалотль может убить только её собственная самоуверенность.

— Значит нам надо быть хитрее, чем она.

— Получится ли? — со вздохом произнесла Лиша.

Василий Лоурентийский, отталкиваясь рукой от стены, почти пробежал несколько метров вперёд и задрал факел повыше, вглядываясь в очередное изображение. Лиша и Элекен стояли молча, терпеливо дожидаясь, когда он изучит череду новых иероглифов. К ним подошёл Боцман.

— Ребят, я там кое-что нашёл, — сообщил он. — Бочки. Сложены около стены. Похоже взрывчатка.

— Кто-то хотел взорвать стену? Зачем? — удивился Элекен. — Давай-ка поглядим на эти бочки.

Он отправился вместе с Боцманом к указанным бочкам. Сначала они вместе осмотрели их, а затем стали осматривать стену.

— Посвети мне, Боц, — попросил Элекен. — Смотри, на этой стене нет древних надписей. Только современное граффити. И сама стена, вот пощупай её, отличается, чувствуешь?

— Ты чертовски прав, Алик. Это не естественная стена. Её тут построили, — подтвердил его слова Боцман.

— И построили на совесть. Погляди, она состоит из блоков. Если приглядеться, можно увидеть швы. Вот тут, и вот тут. Значит там, внутри стены, что-то замуровано. И люди, которые сюда пришли, пытались её взорвать.

— Почему же они умерли? — насторожился Боцман.

— Вот, поднеси сюда факел…

Огонь осветил ровную дырочку в стене, которая явно была высверлена. Элекен хотел было сунуть туда палец, но вовремя отдёрнул руку.

— Дырка, видишь, Боц? И таких много по всей стене. Под ними можно разглядеть потёки.

— Холера… Это же ловушки. Что-то оттуда выдувалось… Или разбрызгивалось. Ядовитый газ?