Обсидиановая бабочка Ицпапалотль

— Ни хрена себе, птички тут водятся.

— Большое пёрышко, — согласился здоровяк. — Но, ты знаешь, у павлина в хвосте они подлиннее будут. Поэтому не факт, что птица огромная.

— Надеюсь, что это местный павлин, а не какая-нибудь птица Рух, питающаяся слонами, — усмехнулся Элекен, крутя перо в руках.

У подножия горы расположилась площадка, огороженная частично упавшим проволочным забором. На ней стояли брошенные автомобили покрытые пылью и пеплом. Их насчитывалось около двух десятков. Некоторые были с прицепленными трейлерами. Домик охраны был полностью разрушен. Здесь пришельцы оставляли свой автотранспорт, потому что двигаться на нём дальше уже не представлялось возможным из-за крутизны склона. Но нижняя часть горы была оборудована уцелевшими лестницами, по которым можно подниматься вполне уверено. Лестницы скрипели. Некоторые сегменты ограждений отвалились. Тем не менее, ступени держались ещё довольно крепко. От выступа — к выступу группа стала подниматься всё выше и выше.

Тревога появилась, когда они достигли первого громоотвода. Длинная мачта торчала из скалы в сторону, а её окончание было чёрным и оплавленным. Над головами то и дело слышался грохот и треск разрядов. Молнии били в гору очень интенсивно. Чем выше путники поднимались — тем ближе сверкали эти молнии. Небеса как будто сошли с ума, испуская на землю свои бесконечные стрелы.

На нижних выступах обнаружилось много мусора: пустые бутылки, коробки, банки. Стояли покинутые, ободранные палатки. Стены были исписаны всевозможными надписями. В основном, именами. Но были и бравады, вроде: «Дракону не скрыться!» «Мы уже близко!» «Нас не остановить!» и так далее. Такие же надписи обнаружились и на более высоких выступах, но уже в меньшем количестве. Да и мусора там было поменьше. А ещё выше — началось настоящее кладбище. Человеческие останки валялись вразброс. Некоторые свисали с лестницы. Большинство было частично обуглено, что указывало на электрический характер повреждений. Их убила молния. Каждому установленному громоотводу предшествовала целая череда смертей. Но люди всё равно упорно лезли на эту гору, словно их что-то притягивало.

Поднимаясь по очередной лестнице, опасно отклонившейся от горной стены, группа вдруг остановилась. Это замешкался старик Василий.

— Не лучшее место ты выбрал, чтобы насладиться видом, отец, — проворчал Элекен и тут же сжался от треска молнии, ударившей в ближайший громоотвод.

— Тут есть древние надписи, — ответил тот, водя рукой по гладкому камню.

— Тут везде надписи туристы наоставляли.

— Нет! Это другие! — старец стал выковыривать длинным ногтем набившуюся пыль из каких-то трещинок, оказавшихся выбитыми в скале буквами незнакомого алфавита. — О, Высший Разум! Если мне не изменяет память, это — вергальдский. Язык тех, кто были прямыми последователями руафилхов. От них осталось очень мало следов материальной культуры!

— Лестница очень ненадёжна, — опасливо сообщил Боцман. — Под моим-то весом особенно. Как бы не отвалилась.

— Поднимемся до выступа. Потом преподобный вернётся читать надписи, а мы подождём, — распорядилась Лиша.

Так они и поступили. Следующие полчаса, троица сидела в ожидании на узком выступе, вжавшись в углы и вздрагивая от сбесившихся молний, словно выискивающих, где они прячутся. Время тянулось так долго, что казалось, старик уже не вернётся никогда. Однако вскоре лестница заскрипела и Василий Лоурентийский, подхватывая себя рукой за больные колени, поднялся наверх.

— Что-нибудь выяснил, старый друг? — спросила Лиша.

— О, да! — радостно ответил старик. — Эта зуна — древнее, чем положено думать. Она была создана ещё до эпохи предтеч! В юлгарибский период! Она застала самих вергальдов! И здесь, когда-то, был их аванпост. Ещё там на камне было написано «Святилище Вергальдина». Оно здесь. На этой горе.

— Выходит, что внутри этой горы спрятан храмовый комплекс?

— Очень, очень древний храмовый комплекс!

— Странно, никакой информации об этом нет, — изучал инфоком Боцман. — Сказано только, что этот горный массив образовался вместе с зуной и до сих пор не претерпел изменений.

— Каким образом нам это может помочь? — повторила свой неизменный вопрос Лиша.

— Вергальды — хранители знаний руафилхов. Никто не знает про Ицпапалотль больше, чем руафилхи, — ответил старик.

— Значит лезем выше? — Элекен задрал голову наверх. — Если честно, не очень-то хочется. Громоотводы там заканчиваются.

— Да, лезем выше, — ответила Лиша. — Если что, я буду вашим громоотводом.

Высота была уже головокружительной. Лестницы сначала превратились из полноценных, железных — в деревянные, затем — в верёвочные, и, наконец, вообще перестали встречаться. Вместо них были выдолблены жалкие уступчики, на которые можно было ставить ноги и цепляться руками. А затем закончились и громоотводы. Последний был вбит в скалу прямо под каменистым козырьком, за которым, должна была находиться довольно просторная площадка. Молнии, словно сговорившись, принялись хлестать по этому козырьку, выбивая камешки и едкий дымок, перемешанный с запахом озона.