Читаем Обучение эмоциональному речевому воздействию: учебное пособие полностью

Паралипсис (греч. paralipsis «опущение») – притворное умалчивание, когда оратор делает вид, что не хочет о чем-то говорить, что опускает какие-то факты, но тем не менее говорит об этом (фиксация внимания на предмете за счет притворного пренебрежения им). Достаточно эффективен для создания неблагоприятного впечатления о предмете речи (реже – благоприятного). В основном используется в выступлениях критической направленности. Я не буду говорить о моральном облике моего оппонента, который всем хорошо известен – это было бы недостойно с моей стороны, я ограничусь только чисто логическими доводами; Это было бы недостойно для меня распространяться о проблеме пьянства этого человека; Я не буду говорить о ее неприглядном прошлом… Может составить аргумент к человеку.

Парцелляция — расчленение предложения с выводом за его правый предел отдельных членов, контактирующих с ним в качестве отдельного неполного предложения и стилистически усиливающих основную часть. Имеет эмфатическое значение. Я требую амнистии. Я требую, чтобы она была полной и всесторонней. Без оговорок. Без ограничений (В. Гюго. Речь об амнистии и в Сенате); Такое отношение к делу можно квалифицировать не иначе, как халатность. Как минимум (В.В. Путин. Выступление на совещании в Перми).

Многосоюзие (полисиндетон) – намеренное увеличение числа союзов или предлогов в предложении, обычно для связи однородных членов. Замедляя речь вынужденными паузами, многосоюзие подчёркивает роль каждого слова, создавая единство перечисления и усиливая выразительность речи. Употребляется больше всего в поэзии, но вполне уместно и в жанрах публицистики. В деловой речи и в рекламе не употребляется. Вы любите женщину, вас волнует и терзает и ее присутствие, и ее отсутствие, и ее слова, и ее взгляды, и ее холодность, и ее страстность… (Д. Писарев. Реалисты); В этот праздник Победы мы вспомним, конечно, и о тяготах войны, об огне пулемётов, о бомбах, о танках, о лютом холоде, о землянках, о похоронках…; Масса – это всякий и каждый, кто ни в чем – ни в добре, ни во зле, ни в интеллекте, ни в антиинтеллекте – не измеряет себя особой меркой, а ощущает таким же, «как все» (В. Жириновский. Всемирный обман).

Простой повтор (эпизевксис). Может выразить взволнованность говорящего и передать ее слушателю. Более уместно использование в естественной диалогической речи. Это коррупция, коррупция портит всю нашу жизнь.

Противоположение – построение предложения с включением в него нескольких пар антонимических членов. В холод и зной, в будни и праздники несут пограничники свою службу; Сегодня, в Международный женский день 8 Марта, мы шлем привет всем женщинам – молодым и пожилым, блондинкам и брюнеткам, серьезным и легкомысленным, счастливым и незадачливым; Предлагаемый нами широкий спектр услуг позволит удовлетворить пожелания людей самых разных занятий – политиков и бизнесменов, популярных артистов и туристов из разных стран (из рекламы якутской гостиницы). Кровь и насилие, деньги и собственность… – вот что подразумевалось в великих походах под фальшивыми знаменами… [Жириновский В.В. Всемирный обман. М., 1994. С. 4]. Сообщает речи торжественность. Используется в публицистике, в обширных рекламных текстах.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Почему не иначе
Почему не иначе

Лев Васильевич Успенский — классик научно-познавательной литературы для детей и юношества, лингвист, переводчик, автор книг по занимательному языкознанию. «Слово о словах», «Загадки топонимики», «Ты и твое имя», «По закону буквы», «По дорогам и тропам языка»— многие из этих книг были написаны в 50-60-е годы XX века, однако они и по сей день не утратили своего значения. Перед вами одна из таких книг — «Почему не иначе?» Этимологический словарь школьника. Человеку мало понимать, что значит то или другое слово. Человек, кроме того, желает знать, почему оно значит именно это, а не что-нибудь совсем другое. Ему вынь да положь — как получило каждое слово свое значение, откуда оно взялось. Автор постарался включить в словарь как можно больше самых обыкновенных школьных слов: «парта» и «педагог», «зубрить» и «шпаргалка», «физика» и «химия». Вы узнаете о происхождении различных слов, познакомитесь с работой этимолога: с какими трудностями он встречается; к каким хитростям и уловкам прибегает при своей охоте за предками наших слов.

Лев Васильевич Успенский

Детская образовательная литература / Языкознание, иностранные языки / Словари / Книги Для Детей / Словари и Энциклопедии
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
Флейта Гамлета: Очерк онтологической поэтики
Флейта Гамлета: Очерк онтологической поэтики

Книга является продолжением предыдущей книги автора – «Вещество литературы» (М.: Языки славянской культуры, 2001). Речь по-прежнему идет о теоретических аспектах онтологически ориентированной поэтики, о принципах выявления в художественном тексте того, что можно назвать «нечитаемым» в тексте, или «неочевидными смысловыми структурами». Различие между двумя книгами состоит в основном лишь в избранном материале. В первом случае речь шла о русской литературной классике, здесь же – о классике западноевропейской: от трагедий В. Шекспира и И. В. Гёте – до романтических «сказок» Дж. Барри и А. Милна. Героями исследования оказываются не только персонажи, но и те элементы мира, с которыми они вступают в самые различные отношения: вещества, формы, объемы, звуки, направления движения и пр. – все то, что составляет онтологическую (напрямую нечитаемую) подоплеку «видимого», явного сюжета и исподволь оформляет его логику и конфигурацию.

Леонид Владимирович Карасев

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука