Обуздание силы

— Твой жених? — она расплылась в счастливой улыбке, по ошибке приняв кольцо Кристиана за кольцо Дамиана. Не успели мы сообразить, что произошло и все объяснить, как родительница стиснула лорда в крепких материнских объятиях. Ему ничего не оставалось, как приличия ради на них ответить. Отчасти, этому способствовала моя активная жестикуляция. Маме итак досталось. Не стану объяснять, что она ошибается. Какая, по сути, разница? Пусть будет счастлива и думает, что я помолвлена с любимым человеком. Дамиан, судя по всему, придерживался того же мнения и подыграл:

— У вас замечательная дочь, госпожа Фригрейн-Менор.

— О, зовите меня просто Лайза. Можно — мама. Я всегда мечтала о сыне, но Боги распорядились иначе и мое богатство — восемь дочерей и тринадцать внучек! Вы не планируете порадовать маму?

— Нет, не планируем, — ошарашенно заявила я. Хоть здесь обойдется без неожиданных сюрпризов.

— Человек предполагает, а темный — располагает, — Моргана рассмеялась в кулак, Дамиан смущенно кашлянул, а Сира радостно кружилась вокруг себя, играя с деревянной куклой.

— Так, значит, будет пополнение? — глаза мамы радостно засияли, глядя на мой пустой живот. Я впилась ненавидящим взглядом в Моргану. Зачем так шутить?

— Обязательно будет, госпожа Фригрейн-Менор.

— Можно просто Лайза. Друзьям Эби всегда рады в этом доме. Дорогая, я так счастлива, что ты жива и дома. Я так счастлива, — тихо повторила она.

Понимая, что еще будет время для объяснений и разоблачения предубеждений и ложных наветов, я улыбнулась:

— Мама, я тут продукты привезла. Накроем на стол, а наши гости пусть отдохнут пока? Сира, отведи их в свободную комнату. У вас ведь есть свободная?

— Все, кроме Рины и Сиры разъехались. Дом практически пуст, — грустно протянула женщина, понимая, что совершенно скоро и последние дети покинут дом, и она останется совершенно одна, никому, по сути, не нужная. Но это не так. Ни одна мама не достойна считать себя ненужной. Как не достоин этого и ребенок… Невольно вспомнилось детство. Материнские слезы и перепуганные глаза сестер, долго бежавших за телегой, увозившей меня из родного дома на долгие годы.

— У вас проблемы со спиной, Лайза. Эли… Эбигейл справится сама. Уделите мне минутку, я помогу вам.

— Маг? — восхищенно притихла мама.

— И сильный, — заверила я, улыбаясь. Идея переместиться с Дамианом уже не казалась мне плохой. Он безупречно воспитан, кроме того, может помочь моей маме с ее болезнями. Это меньшее, что можно сделать для женщины, подарившей мне жизнь. — Сира, Моргана, пойдемте, поможете мне тогда.

Сестра и Моргана прошли на кухню. Танцующая со смертью обвела неодобрительным взглядом крайне скромную кухню, на которой мы едва разворачивались.

— И где вы едите? Только не говори, что здесь и по очереди.

— Что вы, госпожа, — рассмеялась сестренка. — Мы кушаем в столовой. А если погода хорошая — на улице. Вот, видите? Там стол стоит. Всем места хватает. Мама говорит, в тесноте, да не в обиде!

Она показала пальчиком за окно. Рядом с домом, в беседке, обвитой набирающей цвет повиликой, стоял старенький деревянный стол. Прежде справный и крепкий, сейчас он слегка покосился и от времени приобрел болезненный серый оттенок. В сумраке вечера и в серых струях дождя он производил удручающее впечатление.

— Мда, печальное зрелище, — протянула она, присаживаясь на табурет.

Мое сердце щемило от боли, а к душе словно тяжелый камень привязали. Что случилось с моим детским миром? Местом, которое в детстве представлялось светлым, добрым и полным волшебства? А главное — самым уютным и лучшим на свете. Помню, как отец лично строгал этот стол. Я была совсем малюткой, мешалась под ногами, а он строго грозил мне пальчиком, и пугал, что если буду мешаться, он может нечаянно отстрогать мне ногу или руку. А я все равно танцевала вокруг и радовалась жизни… Беззаботное детство. Смахнув грусть, я поставила на табурет тяжелую сумку и начала разбирать подарки. Первым делом достала калоши и лопатку и положила их к печке. Мама найдет и приберет. Сестренке достала куклу и красивый летний сарафан. Дальше стала выкладывать продукты. Глазки Сиры загорелись как две золотые монеты.

— Как вы питаетесь, сестренка? — осторожно поинтересовалась я.

— Хорошо. Каждый день у нас на столе картошка и хлеб. Рыжуха приболела, поэтому молока уже неделю как нет. Но мама послала за ветеринаром. Должен приехать к нам через несколько дней.

— И как вы без молока? — ужаснулась я. В деревне без молока, что без хлеба насущного. Разве будешь сыт картошкой и хлебом? Сестренка не сводила взгляда с булочек, копченой рыбы и других вкусностей. Я не выдержала и скомандовала. — Ну. Что ты стоишь? Бери, что нравится, пока не разбежалось!

Повторять не требовалось. Сира схватила в одну руку булочку, в другую — несколько ломтиков сыра, который я успела нарезать и убежала в комнату. Я слышала негромкое: