Обычное зло

Его так, со стаканом в руке, и найдет спящим над трупом милиция, оцепившая место странного обрушения дома, превратившегося в холм мусора и вонючей слизи. Через пару часов, когда милиционеры и серьезные парни в штатском пойдут опрашивать соседей на предмет выяснения обстоятельств.

А мальчишки бегут и бегут, они уже в парке, на заросшей кустами тропинке, ведущей к роднику. Останови их сейчас кто-нибудь и спроси, глядя в искаженные ужасом остановившиеся глаза, куда их несет – не ответят.

Куда-то.

Подальше отсюда, и ничего больше.

Наступает новый день, в котором Венгрия выиграет у Канады два ноль, а Бразилия, разумеется, победит Алжир.

Жизни-то что? Она продолжается.

Дефицитный зверь

Шатко все нынче.

И страна задумчиво лежит, облокотившись на локоть, оглядывает себя – тяжелы ли раны. Не все ли высосали щупальца захватчиков. И люди ходят хмурые. Нет надежды, нет праздника. Усталость в глазах, да на зеркалах пятна – не то крем для бритья засох, не то плюнул кто. Да так и оставил, ни к чему вытирать.

Завтра другие придут, им и заботы.

Петрович вытер губы рукавом и встал из-за стола. Тапочками прошуршал на балкон и встал у перил, закурив последнюю на сегодня.

– Погода – говно, – сообщил он ветру.

Сквозь зимнее ночное марево – снег не снег, морось какая-то – виднелись соседние дома. Один почти черный, только два окна горят, на втором больше следов не спящих в клоповнике – целый кроссворд желтых клеточек. Мало людей осталось, мало…

– И жизнь такая же… – Петрович сплюнул. Тяжело, с вырвавшимся клекотом кашля. С легкими плохо, давно уже, все времени до врача дойти нет. Да и что он скажет, тот доктор?

«Бросайте, батенька! После полтинника самый вред. Рак не дремлет».

Знаем, что ж не знать… Не спит, поганец. Так и помереть не долго, если продолжать. Но и жить незачем. А рука сама тянется, вот один окурок звездой вниз мелькнул, а вторая сигарета уже во рту. Щелк. Вдох. Выдох.

Петрович с отвращением затянулся. С удивлением, словно и не сам закурил новую. Словно враг какой помог.

– Вот сейчас докурю и вниз прыгну! – сказал он, щурясь: мокрый снег полоснул по глазам.

Угроза осталась без ответа. Ветру плевать, а за спиной в квартире давно никого. Жена ушла. Детей так и не нажили. А теперь и не рождаются, говорят, облучение какое-то. Или в воду подмешивают.

Может, кошку завести? Все смысл будет возвращаться домой. И не присматриваться к перилам с нездоровым любопытством: что там, за ними?

Кошки теперь дефицит. Как прилетели эти… шляпки разумные, так редкостью и стали зверьки. Проще собаку найти, щенков-то больше не будет, но взрослые по улицам бегают. Так и скоротает время до смерти, с псиной под ногами.

Гав, Шарик, гав. Апорт…

Но хочется завести кошку. А если совсем невмоготу станет, взять ее на руки, да и пойти к областной Грибнице, откуда во все стороны, через дома, по крышам, неровными волнами расползлись эти мерзкие белесые отростки. Руководят всем. Контролируют.

Подойти и встать перед караульным, не сходящим с места, только жиреющим день то дня – вон шляпка какая стала толстая, вчера сам видел, – да и сказать:

– А возьмите меня к себе, а? Сил нет так жить!

– Зачем? – спросит дежурный переводчик – вот они постоянно меняются, не угадать, кто будет говорить от лица Грибной Администрации. – Нет у нас нужды в тебе, Петрович. Людей давно извели, а те кто остался – хуже плесени. Иди домой. Выпей да спать ложись. А за кошку спасибо, с них самый перегной.

И заберет, конечно. И прогонит его в шею. Восемь раз уж так было, вряд ли что со временем изменилось.

Невидимка

Человек? Почему же сразу – человек? Как будто других разумных существ в нашем городе нет. Впрочем, начнем с начала. Со времен основания римского Лондиниума здесь живет множество маленького народца, из тех, что тянутся к людям. Не то, чтобы всем нам нравились повадки этих шумных говорливых великанов, грязь на улицах и непременные пабы, из которых время от времени выкидывают на мостовую упившихся посетителей.

Вовсе нет. Притягивает другое: цивилизация, способы жить не частью природы, а становиться другими вместе – чем дальше, тем больше. Ну и мелкие изобретения неплохи, вроде джина, лодок, обуви и одежды.

Нам их размеры не подходят, даже детские, но сам принцип…

Сегодня надо сходить к башмачнику, из наших, разумеется. Хотя какая разница – та же деревянная лапа для обуви, те же гвозди во рту, шляпками наружу, отчего башмачник не поддерживает беседу, а обходится мычанием. И кивками, конечно, постукивая игрушечным молотком, вгоняя очередной медный гвоздик в толстую кожу подошвы.

Почему не стальной? Холодное железо для нас вредно, как и проточная вода. Спасибо лондонским мостам, вторая проблема решена за нас людьми.

Простите, я же не представился. Вот до чего доводит жизнь в одиночестве, одичал, да… А хотелось бы оставаться джентльменом в любых обстоятельствах.

Меня зовут Криш и я – невидимка.