Обычное зло

– Гримпенская трясина? Разумеется, помню, инспектор. Мое серое вещество хранит все рассмотренные случаи. Но здесь постаралась не собака, я вас уверяю. И даже не волк. Версия с тигром выглядит убедительной, но есть ряд вопросов.

Ватсон вытирает лоб, пряча в карман огромный носовой платок. Если бы не пугающая расцветка, в яркую красно-зеленую клетку, он вполне мог бы послужить мне простыней.

– Тигр, мистер Холмс? Откуда в нашем благословенном городе тигр?!

– Понятия не имею. Но вот это, – сыщик показывает что-то инспектору на ладони, затянутой в щегольскую перчатку, – это же мех. Несомненно, ваши парни просмотрели важную улику.

Лестрейд беспомощно оглядывается по сторонам, но никто из подчиненных не спешит к нему на помощь. Даже умница Смитсон помалкивает в стороне, раскурив папиросу.

– И вы… Вы, мистер Холмс, знаете, куда он убежал? Вероятно, вы знаете! Окажите помощь Скотланд-Ярду, это ваш долг как подданного Ее Величества!

Сыщик недовольно морщится, но молчит. Вот он уже идет вдоль улицы, потом резко сворачивает к ограде парка. Доктор Ватсон следует за ним по пятам, в руке у него уже огромный армейский револьвер, но я сомневаюсь, что он успеет спасти своего друга от всей стаи зверей в кустах.

Мой выход, хотя я очень не люблю говорить с людьми напрямую.

– Мистер Холмс! Не удивляйтесь, что меня не видно, я не галлюцинация. Послушайте меня…

Сыщик резко останавливается, так что неуклюжий Ватсон наталкивается на него нервно поднятым стволом револьвера.

– Доктор, вы тоже это слышите?! – озадаченно спрашивает Холмс. – Меня кто-то зовет?

– Гм… Я бы сказал, что да. Групповые галлюцинации вещь редкая в наших широтах, к тому же я – в отличие от вас – не увлекаюсь дурманящими порошками.

Я терпеливо жду. Люди, услышав одного из нас, ведут себя иногда весьма опрометчиво. Вплоть до беспорядочной стрельбы. В меня попасть у них шансов почти нет, но ведь могут пострадать честные англичане!

– Господа, я не привидение и не сон вашего разума. Поверьте! Нет времени объяснять. Убийца рядом, он за оградой парка. Это жуткий зверь, против которого один ваш револьвер, доктор, слишком неубедительный аргумент. И зверь там не один.

– Чертовщина! – говорит сыщик, но достает из кармана плаща свое оружие. – Два ствола все же лучше одного.

– Они уходят, мистер Холмс! Я уже не вижу глаз в зарослях. Нужно срочно попасть в парк, чтобы мы могли их настичь.

Оба человека производят на бегу столько шума, что меня можно принять рядом с ними за бесплотную тень. Но и я не отстаю, мы стремительно проносимся по Бейсуотер-роуд, сворачиваем к ближайшим воротам, к счастью, просто прикрытым и не запертым на замок. Темные аллеи, уходящие в стороны от входа, непроницаемо черны. Даже мне разглядеть удается немногое, а фонарь в руках Ватсона и вовсе освещает только пару футов под ногами.

– Где они? Веди нас, кто бы ты ни был!

Великое Древо, им-то я тоже не представился… Впрочем, скрытность не бывает лишней, особенно когда имеешь дело с гением дедуктивного метода.

Слева тянет сыростью, заметной даже в такой туман. Пруд Лонг Уотер, место, к которому я зарекался подходить близко. Но сейчас не до того. Я чувствую тонкий, почти исчезающий запах зверя, я бегу по следу, изредка покрикивая, чтобы Холмс и Ватсон не отстали и не потеряли меня в пучине лондонской ночи.

– Далеко еще? – сопит доктор. Ему явно тяжело бегать на длинные дистанции, он хромает. Вероятно, старая рана или плохо сросшийся перелом, не могу судить. – Проклятая нога…

– Они где-то рядом! – я стараюсь говорить тихо, но внятно, чтобы люди меня услышали, а жуткий зверь и его спутники – нет. – Где-то у пруда.

Ветер шевелит над нами ветви деревьев; туман, настолько густой, насколько это вообще возможно, оседает каплями на коже. Меня знобит: в такую погоду голым быть очень неуютно, не спасает даже пробежка. В гуще тумана рычит и ворочается что-то страшное, слышны приглушенные голоса.

Ватсон начинает стрелять на звук, считая вслух потраченные патроны.

– Бом-м! Бом-м! Два, Шерлок. И я не уверен, что попал.

В ответ из тумана раздается рассерженное рычание. Потом – то ли всхлип, то ли плач. Вероятно, доктор, все-таки кого-то подранил.

– Бом-м! Бом-м! Четыре, мой друг.

Плач переходит в стон, кто-то бьется о стволы деревьев, видимо, тоже не разбирая дороги. Слышен короткий всплеск. Холмс тоже начинает стрелять, сзади слышен топот чудом догнавшего нас полицейского отряда – Лестрейд, при всех его недостатках, сообразил, что сыщик и его друг взяли какой-то след. Я отскакиваю в сторону, чтобы не быть растоптанным полисменами. Теперь они палят уже из десятка револьверов, пули прошивают туман и находят свои жертвы. Еще полукрик-полустон, всплеск воды. Жалобно визжит кто-то очень похожий голосом на поросенка.

Стрельба ведется вслепую, но эффективно. Зверь, тот самый, что убил девушку, пытается кричать что-то осмысленное, низким шипящим басом, но на звук стреляют сразу двое: Холмс и тот самый башковитый офицер. Смитсон, кажется.