Обжалованию не подлежит

— Итак, у вас есть брат?

Губы Степаняна скривились в полупрезрительной улыбке.

— Есть.

— Как его звать?

— Аршавер.

— Вы вчера встречались с ним?

— Встречался.

— Когда? Где?

— Днем. На работе.

— Вечером не встречались?

— Вечером ко мне пришел вот он, — кивнул Роберт на Шаикрамова. — Между прочим, научите своих сотрудников разговаривать с людьми вежливо.

Лазиз проговорил спокойно:

— Может, скажете, в чем проявилась невежливость моего сотрудника? — Зафар сделал ударение на слове «моего», будто всерьез принял обвинение.

— В чем? — Роберт прищурился еще сильнее. — Во-первых, в том, что пришел без разрешения, во-вторых, в том, что мучил меня весь вечер своими дурацкими вопросами, в-третьих, в том, что притащил сюда. Впрочем, сюда я пришел бы и сам. Не мог спокойно жить, не выяснив наших отношений.

— Даже так? — сказал Лазиз.

Зафар продолжал допрос:

— Значит, вчера вечером вы никуда не ходили?

— Это ясно, как дважды два, — развалился на стуле Роберт. — Вы могли бы даже не задавать этот вопрос.

— Аршавер сказал, что вчера вечером гулял с вами у одной вашей знакомой.

— Мальчишка, — скривился Роберт.

— Вы намного старше его?

— Это не имеет значения. Что он еще сказал?

— Сказал, что вы дали ему деньги.

— Какие?

— Свои.

— Сколько?

— Четыреста рублей.

— Еще что?

— Может быть, вы сами ответите на этот вопрос?

— Я не прорицатель.

— Не нужно быть прорицателем, когда знаешь, что может сказать брат, который еще не научился по-настоящему лгать.

— Я, по-вашему, лгу?

— Думаю, что это вам лучше известно. — Зафар молча перелистал документы, лежащие в тонкой папке, перевел взгляд на Роберта.

— Итак, вы хотите знать, что сказал Аршавер?

— Да.

Роберт внешне почти ничем не выдавал своего состояния. Судя по всему, ему неоднократно приходилось беседовать с работниками милиции, и он умел сдерживать себя, когда это было необходимо.

— Аршавер сказал, где вы были ночью четыре дня назад.

— Интересно.

— Разумеется... Сказал он также, что вы делали прошедшей ночью и как договорились вести себя, если мы заинтересуемся вами.

— Мне кажется, что вы хотите пришить мне чужое дело? — Роберт неестественно громко рассмеялся. — У вас ничего не выйдет, начальник. Я тоже кое-что знаю и кое-где побывал.

— В тюрьме тоже?

Роберт сорвался с места:

— Хватит! Я протестую!

— Садитесь, Степанян, — сказал Зафар. — Поберегите нервы. Вы должны хорошо знать: нас криком не возьмешь. За что вы отбывали наказание?

— Ни за что!

— Все-таки?

— За кражу.

— Может, за ограбление кассы?

— Да! Да-да! Что вы хотите от меня? Что? — Роберт снова рванулся к письменному столу, за которым сидел Зафар. — Я ни в чем не виноват! Всё!

— Где ломик?

— К-какой ломик?

— Которым вы открывали двери и взломали сейф?

— Я-ясно. — Роберт снова развалился на стуле. — Вы подозреваете меня в убийстве сторожа Каримова. Мне бы нужно было догадаться еще вчера, когда ко мне пожаловал ваш сотрудник. Наверное, вы здорово измельчали, если прибегаете к избитому приему, терроризируя тех, кто отбывал наказание. Ничего у вас не выйдет, говорю вам еще раз.

— Где все-таки ломик?

— Нет у меня никакого ломика.

— Итак?

Зафар вышел из-за стола, остановился перед Степаняном, поймал мечущийся взгляд.

— Вас видели с ломиком.

— Кто?

— Работники гостиницы.

Роберт хлопнул по коленям ладонями и захохотал, наклонившись вперед так, что едва не задел головой за край стола.

— Я так и думал, что вы будете расспрашивать обо мне всех, с кем я встречался. Не было у меня никакого ломика. Вас ввели в заблуждение. Вернее, я ввел в заблуждение ваших стукачей. Нет, это чертовски забавно. Они подумали, что я приносил в номер ломик. Это был обыкновенный резиновый жгут.

— Да?

— Не верите?

— Не кривляйтесь, Степанян, это все равно не поможет вам, — Зафар возвратился на место. — У нас есть улики, изобличающие вас.

— Липовые?

— Настоящие.

— Предъявите!

— Потерпите немного.

— Потерплю. Курить можно?

— Кури́те.

— Благодарю.

Роберт достал сигарету из портсигара, который вертел в руках, театрально похлопал по карманам, морща высокий лоб. Зафар кивнул на зажигалку, лежащую на столе.

— Берите.

— Вы очень любезны.

Лазиз тоже закурил.

Кабинет наполнился густым сизым дымом.

Зафар поднял телефонную трубку и попросил НТО.

— Слушаю, — послышался в трубке хрипловатый голос.

— Цой? Отпечатки готовы? Принесите, пожалуйста.

Цой зашел минуты через три с небольшой коричневой папкой. Он развернул ее перед Зафаром, искоса поглядывая на Степаняна.

Зафар взял первый лист. На нем ясно выделялись отпечатки пальцев. Они были сняты с колхозного сейфа и с бутылки, за которую брался Роберт. Зафар сразу отметил, что отпечатки принадлежат одному и тому же человеку. Впрочем, это мог легко увидеть даже не специалист, так четко была воспроизведена каждая линия.

Роберт по-прежнему внешне ничем не выдавал своего волнения. Он все так же самоуверенно посматривал по сторонам.

— Где вы были вчера ночью? Вас не было в гостинице.

— Есть свидетели?

— Есть. Вечером, разумеется, вы никуда не уходили. Были на виду у всех. Ночью же... Возможно, вы сами скажете, где были?

— Я уже сказал.

— Вы были на кладбище.