Обжалованию не подлежит

На третий день после землетрясения в отдел поступило сообщение об ограблении квартиры. Полковник поручил расследование этого преступления Азимову и Джаббарову.

Они немедленно выехали на место происшествия.

Дом барачного типа встретил работников милиции глухой тишиной. Около него на проезжей части улицы стояли армейские палатки. Во дворе, у каждой двери, возвышались горы домашнего скарба: шифоньеры, тумбочки, столы, стулья, кровати. Из открытых окон выглядывали телевизоры, радиоприемники, магнитофоны, аквариумы. На крутой глиняной возвышенности, желтевшей у дощатого забора, стоял деревянный идол.

Джаббаров невольно залюбовался творением неизвестного мастера: подошел к идолу, словно приехал сюда только для того, чтобы увидеть его.

Азимов попросил проводника служебно-розыскной собаки старшину Гафурова оставаться пока на месте.

Квартира, из которой были похищены вещи, находилась в середине дома. Хозяйка квартиры увидела работников милиции, когда они подходили к крыльцу, молча открыла двери и отступила в сторону.

— Вы Королева Анна Дементьевна? — спросил Азимов.

— Да.

— У вас произошла кража?

— Да.

В квартире ничего не напоминало о краже — всюду царил порядок. Полукруглый стол покрывала белоснежная скатерть, на окнах висели голубоватые прозрачные занавески, у кровати, покрытой шелковым зеленым покрывалом, стоял торшер. Рядом с ним, на тумбочке, белел бюст Чайковского. В углу чернел тяжелый гранитный четырехугольник. На нем четко обозначался желтоватый круг.

— Что было на этом четырехугольнике? — поинтересовался Азимов. Он стоял у двери, задумчиво пощипывая левой рукой усы.

— Идол, — с неохотой отозвалась Королева.

— Это он во дворе?

— Да.

— Вы вынесли его?

— Да.

— Это было необходимо?

— Трясет.

Азимов быстро взглянул на Королеву. Слишком много горечи было в слове «трясет».

— После того, как вас обокрали, вы убирали в квартире? — спросил Азимов.

— Убирала.

— Жаль.

— Простите, я не знала. Здесь был такой беспорядок. Неприятно.

«Неприятно, — подумал Азимов. — Попробуй теперь, найди нужные следы».

— У вас кто-нибудь был сегодня?

— Был... Нет-нет, в квартире никого не было, — поспешно добавила Королева. — Не беспокойтесь, пожалуйста.

— Спасибо. — Азимов подождал секунду-другую, решая, как быть дальше, затем повернулся к проводнику, застывшему у двери с овчаркой. — Товарищ старшина, прошу вас!

— Есть, товарищ лейтенант!

Гафуров натянул поводок — овчарка взглянула на него, навострила уши, вытянулась, будто увидела впереди человека, осквернившего квартиру своим присутствием. Гафуров подвел овчарку к шифоньеру, открыл дверцы, приказал строго:

— След! След, Найда!

Овчарка обнюхала вещи, находящиеся в шифоньере, прошла к трельяжу, замерла у места, где стоял гранитный четырехугольник, рванулась к двери, резко обогнув стул.

Гафуров подбодрил:

— Молодец, Найда! Молодец!

Азимов тронул за рукав практиканта Аденина, прибывшего с Гафуровым, кивнул на дверь:

— Действуй!

— Есть, товарищ лейтенант!

Аденин лихо козырнул и, круто повернувшись, вышел из комнаты.

Азимов невольно улыбнулся — вспомнил себя, таким же вот желторотиком, самоуверенным и наивным, попортившим немало крови капитану Сорокину.

Гафуров встретил Аденина вопросом:

— Бегать умеешь?

— Умею!

— Не отставай... Найда, след! След!

Овчарка натянула поводок.

Через несколько минут Гафуров и Аденин обогнули возвышение во дворе, на котором стоял идол, пересекли двор и, выйдя на улицу, устремились вслед за овчаркой в узкий переулок, ведущий к стадиону «Динамо».

Около квартиры Королевой собрались люди.

7

— Подождите, подождите! Говорите по очереди! Давайте начнем с вас... Пожалуйста, товарищ!

Мужчина, на которого смотрел Джаббаров, только что кричавший громче всех, внезапно умолк, словно воды в рот набрал.

Азимов видя, что Джаббаров попал в затруднительное положение, проговорил, покалывая мужчину насмешливым острым взглядом:

— Что же вы испугались? Говорите! Ваше показание может помочь. Судя по всему, вы опытный поборник истины. Это делает вам честь. Вы видели преступника?

Мужчина не успел ответить: из толпы выделилась полная, пожилая женщина. Она приблизилась к мужчине и запальчиво произнесла, уперев руки в бока:

— Опять молчишь? Давеча тоже молчал? Почему ты не задержал ворюгу? Испугался?

— Ты, Авдотья, не очень-то командуй! — оскорбился мужчина. — Сама бы задерживала! Ручищи вон какие! Ударом любого мужика свалишь!

— Да ты что! Бабье ли дело ворюг задерживать?

— Вернемся к преступнику, — прервал перепалку Азимов.

Джаббаров молчал. Он стоял рядом и глядел на собравшихся внимательными прищуренными глазами. Это повторялось всякий раз, когда рядом с ним оказывался Азимов. Азимов мысленно благодарил его за это, брал «вожжи в свои руки» и торопил события, боясь упустить момент.

— Пусть она расскажет о нем, — указал старик, оказавшийся рядом с пожилой женщиной. — Глаза у нее острые, как у кошки. Все видит.

— Не умею я рассказывать, — неожиданно смутилась женщина. — У него лучше получится, — кивнула она на мужчину, с которым только что повздорила.