Обжалованию не подлежит

— Аллах не простит нас, если мы не покаемся. Обрушит на нас новые беды.

В толпе зароптали. Послышались разноречивые голоса. Загудел ветер в проводах, пересекающих улицу.

Юноша стал успокаивать старушку, причитающую рядом.

— Это землетрясение, биби, понимаете, землетрясение!

— Все в руках аллаха, сын мой. Как он захочет, так и будет. Достопочтенный Садык-бобо прав. Позабыли мы обычаи своих предков, вот аллах и покарал нас.

Джаббаров сжал локоть жены.

— Пошли, Карима.

— Пошли.

Толпа притихла. Над полуразрушенными дувалами и домами повисла звонкая тишина.

— Скажи что-нибудь, Касым!

Джаббаров снова сжал локоть жены, словно поблагодарил за совет, остановился и, повернувшись, посмотрел на старика в чалме.

— Я думаю, что вам лучше поговорить с аллахом с глазу на глаз. Оставьте соседей в покое. У них сейчас и без вас немало хлопот. Идите, товарищи, по домам. Скоро на работу. Еще опоздаете.

Через несколько минут улица опустела.

3

Город гудел. Полыхало за деревьями зарево. В домах то вспыхивали, то потухали испуганные огни. По-прежнему надсадно лаяли собаки. Люди выбегали из калиток, торопливо шли вдоль глинобитных дувалов к высокому административному зданию. За ним была площадь. В нее, как реки, вливались улицы.

— Слышишь? Трамвай.

Джаббаров услышал скрежет колес, доносившийся издалека.

Мимо проехали одна за другой две «Волги», переполненные пассажирами. Потом неожиданно появился из-за поворота троллейбус, почти пустой. Джаббаров проводил его взглядом и неожиданно замер, будто натолкнулся на невидимое препятствие: к магазину, стоявшему под высокими деревьями, пригнувшись, бежали два человека.

— Подожди. Я сейчас.

Карима не успела ответить. Джаббаров резко повернулся, перепрыгнул через широкий арык и, задержавшись на мгновение, кинулся к магазину.

— Касым, наш автобус! — крикнула Карима.

Магазин был залит светом электрических ламп. На его желтых стенах темнели глубокие неровные трещины. Деревянные двери перекосились и, казалось, чудом держались на петлях. Из витрин с разбитыми стеклами выглядывали товары.

Джаббаров подбежал к этим двоим, уже находившимся у магазина. У одного чернел на шее бугристый рубец, должно быть, след от ножа, другой, судя по всему, накурился анаши — смотрел безумным, отсутствующим взглядом.

— Я постою на атанде, а ты поработай, — тоном приказа сказал тот, что с рубцом.

У Джаббарова привычно сжались кулаки, однако он сдержался, огляделся, надеясь, что его заметит кто-нибудь и придет к нему на помощь.

— Что будешь делать? — спросил мужчина с рубцом.

— Темнота, — махнул рукой анашист. — Видишь дыры? — Он указал на разбитые окна. — Бери хрусталь, часы, сапоги... Понял?

— Понял, — жадно повторил первый, тот, что был с рубцом. — В общем, давай, действуй, пока мусор не привалил. Я дам знать, если что. Только бери самое ценное. Не мельчи.

Он быстро юркнул под навес небольшого сооружения, стоявшего в стороне, застыл у стены, напряженно поглядывая на прохожих.

Анашист шагнул к разбитому окну.

— Подожди, — сказал Джаббаров.

— Что случилось?

— Тебе придется «поработать» в другом месте. Я — сотрудник уголовного розыска.

— Кто? Ты? — Глаза анашиста налились кровью. — Брось пугать честных людей.

Джаббаров резко схватил грабителя за руку, когда он потянулся к окну, с силой завернул за спину. Грабитель мгновенно присел, крикнул сообщнику, страшно скаля зубы:

— Чего стоишь? Бей гада!

Однако сообщник не откликнулся — метнулся за строение и, перебежав улицу, скрылся за полуразрушенной кирпичной стеной.

— Предал, сволочь, — зло выругался анашист. — Пусти, слышь, пусти!

Джаббаров огляделся — к магазину спешили люди. Среди них увидел жену. «Подкрепление ведет... Карима, Карима. Трудно тебе со мной».

Грабитель, должно быть, тоже понял, что к его неожиданному противнику идет подкрепление. Это ничего хорошего не сулило ему, поэтому он решил поиграть на чувствах толпы — зло взглянул на Джаббарова и закричал:

— Задержите этого гада, граждане! Он пытался ограбить магазин. К счастью, я успел. Задержите, граждане!

— Не старайся, — предупредил Джаббаров.

— Заговорил, заговорил... Задержите его, граждане. На нашей беде решил нажиться... А-а-а, пусти руку! Пусти руку, слышь? Граждане, что же это получается? Почему вы стоите? Граждане?!

— Не надрывайся!

Джаббаров оттолкнул от себя грабителя в руки подступивших людей, достал из кармана удостоверение, показал людям:

— Я из уголовного розыска...

— Молчи, — подошел к грабителю мужчина лет пятидесяти.

— Дай ему хорошенько, Денис Макарыч, — крикнул из толпы старик с короткой белой бородой. — Дай ему, гадюке ползучей!

Мужчина, очевидно, не нуждался в совете — он наотмашь ударил грабителя по лицу и возвратился на место. Грабитель схватился грязными руками за окровавленный рот, подскочил к Джаббарову, сжался в комок, не сводя с людей испуганных глаз.

— Ты еще дай ему, Денис Макарыч, — снова посоветовал старик. — Раньше за такие вещи к стенке ставили.

— Поставим и сейчас, не сомневайся.

Джаббаров поднял руку, увидев отделившихся от толпы двоих рослых парней, которые, судя по всему, собирались «поставить к стенке» грабителя.