Очарованная душа

Аннете хотелось, чтобы сестра жила в её доме, пользовалась её благосостоянием. Но Сильвия упорно отклоняла все предложения: она вбила себе в голову — в свою упрямую головёнку, — что не примет никакой денежной помощи. Зато она без смущения принимала наряды или брала деньги «взаймы» (занимала, но забывала возвращать). Раза два она даже стянула кое-что… о, ничего ценного! Но, разумеется, она никогда не прикоснулась бы к деньгам! Ведь деньги — святыня! А вот безделушка, какое-нибудь дешёвенькое украшение… Против этого она не могла устоять. Аннета заметила её сорочьи замашки и даже растерялась. Почему Сильвия не попросила? С какой радостью она отдала бы ей всё это! Она старалась ничего не замечать. Она любила обменяться с сестрой лифчиком, блузкой, бельём: этим питалась нежность Аннеты. Сильвия учила сестру искусству наряжаться, и под влиянием её вкуса менялся более строгий вкус Аннеты. Не всегда получалось удачно, ибо Аннета, обожавшая сестру, подражала ей и, теряя чувство меры, одевалась не в своём стиле, — Сильвии, которую всё это очень забавляло, приходилось охлаждать её рвение. Сильвия была поосмотрительней и, не говоря лишних слов, заимствовала у Аннеты её благородную сдержанность, манеры и то, как надо произносить некоторые слова, как двигаться, но перенимала она всё это до того тонко, что со стороны могло показаться, будто подлинник копирует её.

И всё же, несмотря на всю их близость, Аннете удалось узнать лишь об одной стороне жизни сестры. Сильвия охраняла свою независимость и давала это почувствовать. В сущности она не вполне освободилась от классовой неприязни к Аннете: ей хотелось показать Аннете, что распоряжаться ею нельзя, что она приходит к сестре лишь потому, что ей так нравится. Да и её самолюбие было задето тем, что сестра не совсем одобряет её поведение. Особенно её любовную связь. Правда, Аннета старалась и с этим примириться, но не могла скрыть, как её тяготит разговор о романе Сильвии. Она или избегала его, или, если и принуждала себя говорить о друге Сильвии с искренним желанием сделать сестре приятное, то в её тоне чувствовалась неуловимая натянутость, — Сильвия это подмечала и мигом переводила разговор на другую тему. Аннета огорчалась. От всего сердца она хотела, чтобы Сильвия была счастлива, счастлива на свой лад. Лад этот был не совсем по душе Аннете, но она не хотела показывать вида. И, конечно, показывала. Человек больших страстей не умеет притворяться. Сильвия сердилась и мстила: умалчивала обо всём. И вот совершенно случайно Аннета узнала, что в жизни сестры произошли немаловажные события — и уже несколько недель назад.

По правде говоря, никак нельзя было заставить Сильвию признать, что они важны; они и в самом деле, вероятно, проскользнули мимо её сознания — такая была у неё гибкая натура, а может быть, она из самолюбия уверяла, что всё это пустяки. Аннета случайно узнала, что «с некоторых пор» (невозможно установить, когда именно: ведь это «давнишняя история»!) друга уже нет и в помине, связь порвана. Сильвию это не особенно печалило. Аннету — гораздо больше. Правда, она ничуть не сожалела о случившемся. Она попыталась — и очень неуклюже — выведать, что же произошло. Сильвия пожимала плечами, смеялась, говорила:

— Да ничего не произошло. Просто — прошло.

Аннета должна была бы радоваться, но слова сестры её огорчали. Какое странное ощущение! До чего же она нелепая! И само это словечко «прошло»… о целом мире чувств! Да ещё произносит со смехом!..

А вслед за этим значительным событием (значительным для неё) Аннета сделала ещё одно открытие. Как-то раз она сказала, что встретит сестру у входа в мастерскую, и Сильвия преспокойно ответила:

— А я уже там не работаю…

— Что ты! — удивилась Аннета. — С каких это пор?

— Да с некоторых… (Как всегда, уклончиво! Произойти это могло и вчера и в прошлом году!)

— Что же случилось?

— Случилось кое-что… что случается ежегодно (как в песенке о Мальбруке: «На пасху иль на троицу…»). После скачек наступает мёртвый сезон. Хозяйки звереют, находят уйму предлогов и самым благородным образом вышвыривают нас за дверь.

— Где же ты работаешь?

— И там и тут. Хожу, бегаю, понемногу подрабатываю.

Аннета — удручённо:

— Осталась без места, а мне не сказала!