Очень краткая история жизни на Земле: 4,6 миллиарда лет в 12 лаконичных главах

В такой миниатюризации нет ничего удивительного – с видами, оказавшимися в изоляции, часто случаются странные вещи. Мелкие животные вырастают в гигантов, а крупные становятся карликами.

Флоресские вараны – родственники комодских варанов – достигали устрашающих даже обычного человека размеров, что уж говорить о малышах метрового роста, какими бы бесстрашными они ни были. Крысы на острове были размером с терьера[304].

Благодаря частым изменениям уровня моря в ледниковом периоде, многие острова могли похвастать собственным видом карликовых слонов, и Флорес не был исключением. Возможно, эректусы добрались до Флореса в поисках нормальных слонов, но за долгие века и охотники, и добыча стали карликами, адаптировавшись к островной жизни[305].

Мозг флоресских людей был крошечным даже для их небольших размеров. Но, как заметили еще их давние африканские предки, став саванными хищниками, содержать большой мозг – чрезвычайно затратное дело. А на вид, оказавшийся в столь бедной среде, что выход нашелся только в карликовости, естественный отбор давил очень сильно, чтобы обходиться как можно меньшим. Маленький мозг – не обязательно глупый: например, вороны и попугаи выделяются среди птиц своими умственными способностями, хотя мозг у них не больше ореха. Орудия флоресцев были не более, но и не менее продвинутыми, чем у обычных эректусов.

Оказавшись в изоляции на Флоресе, Лусоне и почти наверняка в других местах, эректусы становились маленькими, обретая черты гномов или хоббитов.

Но где-то они превращались в великанов.

В Западной Европе эволюция эректусов дала Homo antecessor – «человека предшествующего», крепко сложенное создание, расселившееся далеко за пределы теплой саванны, в которой обитали его предки. Около 800 000 лет назад они оставили свои рубила и следы в Восточной Англии – до тех пор гоминины не добирались так далеко на север[306]. Сурового, но неуловимо привычного облика человек предшествующий был гораздо больше похож на современных людей, чем эректус или даже чем венец обитателей пещер ледниковой эпохи – неандерталец. Наша физиогномика уходит корнями в седую древность так же, как и наши гены: именно у человека предшествующего появляются первые признаки генетического родства с современным человеком[307].

Немного позже тоже где-то в Европе появился гейдельбергский человек, Homo heidelbergensis. Сохранившиеся до наших дней на европейской родине гейдельбергских людей кости и орудия свидетельствуют о суровом нраве этих существ. Найденные в Германии среди орудий и останков съеденных лошадей охотничьи «дротики», изготовленные 400 000 лет назад, больше напоминают заборные жерди[308]. Эти копья – длина одного из них составляет 2,3 метра, а толщина 5 сантиметров – оружие не колющее, а метательное. Чтобы метнуть такое копье, нужна недюжинная сила. Большая берцовая кость, найденная в Южной Англии[309], по размеру сопоставима с большой берцовой костью современного человека, но гораздо плотнее и толще, что говорит об исключительно крепкой стати ее владельца – весил он больше 80 килограммов. На другом конце Евразии из маньчжурских снегов вышли люди, с которыми могут сравниться лишь самые рослые наши современники. По меркам тех времен это были настоящие великаны.

Европейские и азиатские потомки эректусов, очевидно, приспосабливались ко все более суровым условиям ледниковой эпохи. На смену стройным, выносливым бегунам африканской саванны пришли создания, способные выдержать суровые ледниковые зимы.

Примерно 430 000 лет назад в пещерах Сьерра-де-Атапуэрка[310] в Северной Испании поселилось племя. Эти люди во многом походили на современных. Мозг у них был почти такого же размера, как и у нас, хотя черты лица были заметно грубее. Окружавший их мир был суров, но в противовес ему развивался внутренний – обитатели этих пещер хоронили своих мертвых. По крайней мере, они не оставляли тела своих сородичей лежать там, где смерть настигла их, как сучья или камни: тела относили в дальнюю часть пещеры и сбрасывали в глубокую яму. От этого племени пошли неандертальцы[311].

Неандертальцы – это даже более яркий пример адаптации к изменениям внешней среды, чем эректусы. Больше 300 000 лет никто не оспаривал владычество этих коренастых созданий, отлично приспособленных к жизни на холодных, продуваемых ветрами пустошах, на просторах Северной Европы. Они шли по жизни легко, сохраняя свою культуру без заметных изменений. Но, обладая мозгом даже немного более крупным, чем наш, неандертальцы были вдумчивыми и дотошными. И они хоронили своих мертвых.