Очень личная история. Опыт преодоления

– Да, не раз занималась, но это было давно, и теперь хотелось заново сесть на лошадь. Уже на другом занятии мы сами смогли управлять ею, хоть и недолго, минут пять, но это была такая радость. Их там четыре: клички Мадрид, Гранд, Верона и Калина. Мы смогли за ними поухаживать, вычёсывали, косички им заплетали. Я всегда думала, что у лошадей такая жёсткая шерсть, но там по соседству есть ещё кролики, мы сначала с кроликами повозились, а потом, когда вычёсывали лошадей, ощущение, как будто это огромный кролик, шерсть такая мягкая, хорошая. А с кроликами для меня было открытие: они спят, когда их переворачиваешь на спину, сразу засыпают. Ложатся, как маленькие пушистые котята, вот так берёшь его на руки, прижимаешь к животу, только носы розовые торчат.

– Арина, был дискомфорт, когда у вас забрали гаджеты?

– В первый момент да, трудно с ними расстаться. «Мама, мама, всё, у нас забирают телефоны, ответь мне, пожалуйста, ответь!» Мама не отвечает. Тогда я быстро написала смс, что телефон забирают, и отдала его. Мы только страдали, когда были закаты и шёл снег: он шёл очень красиво, а мы не могли это сфотографировать. Мы звали либо фотографа, либо друг друга: смотри, смотри, как красиво! Мы всё время спрашивали фотографа: а вы сфотографировали это? а вы можете нас на этом фоне сфотографировать? Жалко было, что не могли запечатлеть момент, а так вообще не страдали без телефонов. Наша команда была из пяти мальчиков и четырёх девочек, и когда мы задумались о том, что разъедемся за тысячи километров друг от друга, то очень сплотились. И у нас была традиция, каждый вечер проходили шепталки (шери задавали тему, и мы на неё рассуждали), и как-то так вышло, что после одних шепталок мы пожелали друг другу спокойной ночи и обнялись. И так у нас пошло: перед тем, как идти спать, обниматься. И так спокойно всегда после этого становится, душевная наполненность появляется. Я каждый вечер, когда засыпала, себе говорила, что я настолько счастлива; я последнее время не помню, когда я себе такое говорила. Мне кажется, что всё самое лучшее в «Шередаре» концентрируется.

– Арина, из мастерских, кроме лошадей, больше всего что ещё запало в душу?

– У нас там был свободный выбор мастерских, и мы с моим другом из прошлой смены были вместе на журналистике. Тема в этот раз была «Дикий Запад». Придумывали всяческие захватывающие истории по этому поводу. А в конце смены мастера нам подготовили танец, шери – песню, а фотографы подготовили нам такие мини-подарки, где была фотография каждого ребёнка. Мне не хватает слов, чтобы всё это описать. Там на фото каждый ребёнок что-то делает: кто-то самолёт мастерит, кто-то с собаками обнимается, кто-то из лука стреляет – и каждый ребёнок светится! Ещё фотографы сделали каждому совместную фотографию, мы, когда получили их, стояли, долго-долго хлопали фотографам, а они такие растерянные были. Там все фотографы – волонтёры. Мы и сами делали там блокноты с фотографиями, каждый шери писал нам туда добрые слова, и это было от чистого сердца. Есть люди, которые некоторые слова не могут годами сказать, допустим «ты мне очень нравишься», а эти слова на самом деле говорятся очень легко.

Я была во многих городах и странах, но нигде не видела столько добрых, отзывчивых людей. Михаил Афанасьевич приезжал к нам на прощальный концерт, это было вчера. Я бы вообще не заметила, что это выдающийся такой человек. Он стоял, как остальные шери, как мастера, спокойно, мирно беседовал, там не было какого-то ажиотажа вокруг него, потом так же спокойно поприветствовал всех и сел. Он абсолютно простой человек, без всякого пафоса. Причём такие дела делает грандиозные. Вообще, все, кто там работают, такие простые и открытые, даже врач. Врач – это же очень серьёзная профессия, некоторые боятся врачей, а там его зовут Большой Подорожник. «Пойду, посоветуюсь с Большим Подорожником». Потому что он такой большой рыжий добрый человек.

* * *

Рассказ Арининой мамы Марины Викторовны начинается со слов, приведённых в начале книги. Пусть эти слова прозвучат ещё раз:

– Знаете, почему вы нашли отклик именно в «Шередаре»? Потому что родители уже переболели этим, они готовы говорить. «Шередарь» – это место, где сами дети уже переболели. Вот придите вы ко мне в больницу – там не до того, чтобы говорить, там мамы в особом состоянии. А сами дети, особенно маленькие, они же не заморачиваются на болезни. Илье когда сказали, что он заболел, что нужно два года лечиться, ему в июне четыре исполнилось, а в августе поставили лейкоз, он звонит моей сестре и говорит: «Оксана, я тут заболел, мне два дня лечиться». Я его поправляю: «Два года».