Очень странная история

«Да-а-а… — Из полированного серебра на Жиневеру смотрит лицо взрослой женщины. — Сколько же лет прошло, как Ланс пропал? Тринадцать? Четырнадцать?.. Четырнадцать…» Четырнадцать лет назад она была молодой капризной дурочкой. А теперь? А теперь она — старая капризная дура. Жиневера показывает зеркалу язык. Что сказал бы Ланс, увидев её морщинистый лоб? Ах, Ланс-Ланс, дались тебе эти ураганы и драконы…

— …И Перт мне говорит, жить будем пока у меня, — не переставая щебечет Грета. — У меня, говорит, места больше. Только мать и двое братьев. А у тебя, говорит, и мать, и отец, и три сестры. А я ему…

— Что делает его величество?

Отношения с королём у Жиневеры, мягко говоря, сложились странные. Они так и не смогли стать друг другу настоящими супругами. Сначала Жиневера была молодой и глупой, Артур её взял в жёны пятнадцатилетней сиротой. Да и взял только, чтобы защитить от нападок алчных и завистливых соседей. Берёг Артур её как дочь своего друга. Берёг. Потом она отчаянно влюбилась в Ланса, и король сквозь пальцы смотрел на их романтические отношения. Ничего там ровным счётом не было, кроме ахов-вздохов и нескольких поцелуев, несмотря на всю болтовню, что не затихает уже пятнадцать лет. А потом… Потом, когда пропал Ланс, Жиневера хотела стать Артуру настоящей женой и, может быть, даже родить ему сына или дочь, но не стала… Не заладилось. Слишком была велика разница в возрасте, что ли? Так и спали порознь. Говорили, у Артура иногда появлялись женщины, но Жиневера делала вид, что не замечает. Не смогла стать полноценной женой, чего уж за руки хватать? Но, если не обращать внимания на постель, отношения у королевы с Артуром оставались хорошими, несмотря на все происки рыцарей Круглого стола. Никогда королева не нравилась им. Никогда! Лишь Персифаль, старый добрый Персифаль неизменно был приветлив со своей королевой. Да ещё Мерлин, по ему одному ведомым причинам, иногда вступается за неё, беря под защиту. Но особо тяжело складывались отношения с сыном Артура — Мордредом. Сказывалось то, что мать его, Моргана, дальняя родственница короля и когда-то его любовница, всеми фибрами своей тёмной души (колдунья же!) ненавидела Жиневеру. Наверное, как более успешную соперницу. А какая она соперница?! Прошла молодость… Прошла!

— …А мне подруга говорит… — не умолкает Грета.

— Так что делает его величество?!

— Их величество король Артур в зале Круглого стола. Они с утра заседают с рыцарями. Сегодня же день принятия законов… — Девушка подаёт черепаховый гребень.

Королева никому не доверяла свои роскошные рыжие волосы. Когда-то давно матушка предостерегла: расчёсыванием можно навести колдовство и сгубить красоту. Жиневера распускает завязанные хвостом волосы и начинает их тщательно расчёсывать.

«Целый год мы думаем, смотрим, ничего не делаем, будто у нас парализована воля, будто мы даже пошевелиться не можем, а потом в Лугнасад нужно сразу всё порешать… Выйти замуж, жениться, принять законы…» — Жиневера раздражалась всё сильнее.

— К ярмарке приготовились?

— Да-а-а-а, — Грета смешно округляет глаза. — Новые платья пошили… Парни рубахи… Сегодня же танцы будут! Перт сегодня…

— Да я тебя не про Перта спрашиваю, бестолочь ты такая!

— А… а… а про что, моя королева?.. — девушка бледнеет, вот-вот готова расплакаться, она искренне не понимает, о чём можно ещё спрашивать, если не о Перте и свадьбе с ним?

«Ну вот, зря обидела девчонку».

— Ладно… Не обижайся, — Жиневера примирительно притягивает Грету, обнимает и гладит по спине. Девочка совсем не виновата, что молода и красива.

— Жрецы когда вернутся? Когда они уже всех там вас переженят?

— Они поехали просить силу у Первого Снопа⁸³, а приедут… нужно скотине силу передать, чтобы, ягнята-телята рождались… а потом товары на ярмарке нужно обойти, проверить, нет ли колдовства, тьфу-тьфу-тьфу… а ещё… — как ни в чём не бывало, отстранившись от королевы, Грета продолжает тараторить, — а ещё…

«Счастливая, — Жиневера с грустью смотрит на служанку. — Глупая, но молодая и счастливая… Господи, ну почему всё так быстро прошло?!»

***

— …Господа рыцари! — Король пытается успокоить заседание, позволив себе повысить голос. — Господа рыцари! К вопросу налогов на крестьян мы ещё вернемся! Вернёмся, говорю… Налоги всегда… Не в этом, так в следующем году. Вопрос трудный, я сам не могу определиться: подушный взимать налог или с обрабатываемой земли…

Король сидит, положив руки на легендарный Круглый стол, вкруг которого в двенадцати креслах расположились одиннадцать рыцарей (его величество за Столом всего лишь первый среди равных). Двенадцатое кресло уже тринадцать лет пустует… Да нет, не тринадцать… больше!

— Я вообще не понимаю! — в который раз за сегодня начинает заводиться эмоциональный Ивейн. — Почему нельзя взимать налог с собранного урожая? Почему?! Мы же всегда так делали!

— Потому, сэр Ивейн, — Персифаль расчёсывает шикарную седую бороду гребнем. — Потому что лукавит народ, скрывает истинный урожай.

Ивейн разводит руками:

— Раньше не лукавил, а теперь лукавит?

Рыцари снова принимаются галдеть, выказывая одобрение Ивейну.