Очерки истории христианского синдикализма

Аналогичные действия предприняло руководство христианского союза Вьенны в 1922 г., запретившее своим членам участвовать в забастовке. В 1923 г. христианские профсоюзные лидеры саботировали стачку горняков в Эльзасе, они выступили против захватов предприятий и магазинов, участвовали в наборе штрейкбрехеров. Свою позицию руководители этих союзов обычно обосновывали тем, что происходящие движения носят-де политический характер. Эти действия лидеров ФКХТ снискали им расположение папского престола. В 1922 г. от имени папы Пия X на имя ФКХТ поступило послание, в котором говорилось: «С большим удовольствием святой отец узнал о прогрессе этой группы, стремящейся добиться улучшения положения трудящихся классов путем осуществления на практике тех принципов евангелия, которые церковь всегда применяла для решения социального вопроса»^{140}. И хотя влияние христианских синдикатов не было столь значительным, чтобы определить направление борьбы рабочего класса Франции в целом, тем не менее они способствовали его расколу. Создание ФКХТ в период наивысшего революционного подъема означало успех реакции: в единство рабочего движения был вбит клин.

Подобных же «успехов» добился христианский синдикализм в Италии. Глубокий кризис «структуры» итальянского общества в послевоенный период Ватикан рассчитывал отчасти преодолеть посредством создания неконфессиональной, формально независимой от церкви Народной партии и консолидации католических синдикатов. 18 января 1919 г. была основана партия «Пополяри», антилиберальная и антисоциалистическая. За четыре месяца до этого, 29 сентября 1918 г., была образована Итальянская конфедерация трудящихся (ИКТ). Ее программа также базировалась на типичных для социального католицизма принципах классового сотрудничества.

Италия того времени была первой страной, где фашизм сделался реальной опасностью для трудящихся. Фашисты сумели организовать собственные синдикаты. С самого начала руководство ИКТ официально стремилось придерживаться промежуточного курса между свободными и фашистскими союзами. Однако реализации его мешала активная деятельность рядовых членов организации. В частности, в ряде мест вспыхнуло стихийное движение батраков за захват помещичьих земель, а также рабочих за контроль над предприятиями.

Отсутствие единства внутри рабочего класса ослабляло движение в целом и помогло прийти к власти фашистам. Внутри католического движения неприязнь к фашизму отступала на задний план перед боязнью социальной революции. Как известно, официальные круги Ватикана объявили нейтралитет к готовившемуся «походу на Рим», а ИКТ лишь формально встала в оппозицию к фашистским синдикатам. Она отказалась от участия во всеобщей антифашистской стачке 1922 г. под предлогом, будто стачка преследовала политические цели. После прихода Муссолини к власти, когда наиболее массовая организация итальянских трудящихся — Всеобщая конфедерация труда — предложила созвать конференцию для установления профсоюзного единства, правление ИКТ отвергло идею «слияния организаций с различными принципами».

Отказавшись от единства действия, ИКТ несет определенную долю ответственности за укрепление в стране фашистской диктатуры. К ИКТ целиком и полностью относится высказывание П. Секкья о том, что все буржуазные партии «капитулировали перед фашизмом, часто оправдывали его и даже благоволили к нему, теша себя иллюзией, что он сломит единство рабочего класса и приведет к разгрому социалистического движения»^{141}. Есть все основания распространить эту оценку на «белые» профсоюзы [6], занимавшие и в 1923 г. «буферную позицию». Разумеется, она не спасла их полностью от фашистского террора, от упадка и разгрома. Переговоры с Муссолини о свободе коалиций, коллективных договорах и иных социальных проблемах лишь сеяли в массах иллюзии относительно добропорядочности нового режима.

Но вершины предательства достигли лидеры христианского профсоюзного движения в Германии во время Ноябрьской революции 1918 г. За несколько дней до того, как восстали рабочие и матросы Киля, генеральный секретарь ВОХП Штегервальд выступил со статьей, где изложил свою концепцию причин поражения Германии. Вина немецкого империализма исключалась. Беда Германии, по мнению автора, в том, что после Бисмарка у нее было плохое руководство в области внешней политики, вследствие чего страна оставалась без солидных союзников. Другими причинами военных неудач Штегервальд считал конфессиональную рознь, действия социал-демократии, а также «отсутствие заботы о воспитании национального чувства (?!) в отличие от Англии, Франции, Италии и славянских пародов, где этому уделяли большое внимание». Поэтому в будущем, считал Штегервальд, следовало бы обратить внимание на формирование всеобщего, глубоко прочувствованного национального самосознания, монархизма («мы и в будущем останемся монархистами») и антикоммунизма («против одного мы должны, соединившись, вместе выступить: против большевизма и советизма»)^{142}.