Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Нет ни смысла, ни возможности пересказывать ход событий Смуты, для этого надо читать текст монографии. Скажем только, что автор разделил время Смуты на три больших периода, обозначив первый из них как династический. Он начинал его со времени кончины Федора Иоанновича (1584-1598), но фактически подготовленного пресловутой опричниной Ивана Грозного. Смута развивалась в правление неродови­того, но умного и гибкого политика Бориса Годунова (1598-1605). В ре­зультате неблагоприятных обстоятельств и невозможности остановить процессы, начавшиеся раньше, семья Бориса Годунова (кроме дочери Ксении) была физически уничтожена и престол занял Самозванец, назвавшийся именем погибшего в 1591 г. в Угличе царевича Дмитрия. Платонов заканчивает этот первый период Смуты гибелью Самозванца и воцарением Рюриковича (22 колено) князя Василия Ивановича Шуй­ского.

Второй период Смуты он называл социальным, в который, как вы­яснилось, "ни один общественный класс не обладал пока ни достаточ­ной сильной внутренней организацией, ни достаточно ясным классо­вым сознанием". Особое место здесь он отводил действиям Ивана Бо­лотникова, казачества, различным самозванцам, типа "царевича Петра" и т.д. Этот период закончился "полным распадом старого порядка".

В третьем периоде Смуты автор проследил собирание ресурсов для борьбы за "национальное освобождение", победу коалиционных сил дворянства и казачества, очистивших Москву и Кремль от польско-ли­товских отрядов. В довольно короткие сроки ими был созван Земский собор, на котором царем был избран шестнадцатилетний Михаил Федо­рович Романов (1613-1646).

Такова основная парадигма Смуты, выдвинутая Платоновым и под­крепленная огромным источниковым материалом.

Через четверть века, после очередной российской "смуты" - рево­люции и Гражданской войны, С.Ф.Платонов вновь вернулся к этой те­ме и в коротком варианте сжато и популярно еще раз изложил свою концепцию Смуты. В этой книжечке более четко проведены основные мысли автора, резче обозначены некоторые моменты.

Изменился подзаголовок книги: "Очерк истории внутреннего кризи­са и общественной борьбы в московском государстве XVI и XVII ве­ков". Автор больший акцент сделал на положение широких слоев насе­ления. Результатом опричнины Платонов считал «массовый крестьян­ский "выход" из коренных областей государства на окраины»²⁴ . Он подробно рассмотрел политику правительства в отношении обществен­ных низов и пришел к парадоксальному выводу: "власть одними мерами как бы гнала угнетаемый народ из внутренних областей, а другими - привлекала его на окраины"²⁵ . Росло население Дикого поля, множи­лось число казачества. Но, как отметил Платонов, хотя на Юге пока и «не существовало крестьянской "крепости" на мелких поместьях и хо­лопьей дворни в крупных вотчинах, но крепила и кабалила государева служба, а, кроме прямой службы, угнетала еще и государева (имеется в виду десятинная - Е. Ч.) пашня»²⁶ .

Рассмотрев бедственное положение городов и лишившихся рабочих рук "служивых людей", автор следующим образом сформулировал предчувствие взрыва: "Для наблюдательных людей было, словом, ясно, что не может быть мира и благополучия в стране, где целые области разорены дотла, где родовая знать угнетена и пылает ненавистью к ди­настии и ее дворцовым фаворитам, где служилый класс лишен возмож­ности служить и хозяйничать, где низшие классы бегут от зависимых и разорительных условий труда, где, наконец, правительство должно уп­равлять при отсутствии доходов и войска, при всеобщем недовольстве и ропоте"²⁷ . Как видим, Платонов не только не прикрывается неопреде­ленным термином "социальная" борьба, но открытым текстом упо­требляет слово "классовая", столь непопулярное в наше время, сколь уместное в отношении к тому периоду.

В краткой книжечке он четко разделил по годам намеченные ранее периоды Смуты: 1598-1606 - династическая Смута; 1606-1610 - "от­крытое междоусобие", которое "может быть названо временем соци­альной борьбы" и "временем борьбы за национальность - 1611- 1613"²⁸ .

Хотя Платонов не пишет, что доминантой каждого периода была социальная или классовая борьба, он уже не мельком упоминает движе­ние Хлопко, а считает, что «хищничество богатых и власть имевших людей, о котором говорили, не скрывая, грамоты самого правительст­ва, должно было ожесточить меньшую братию против "сильных лю­дей" и придавало простому разбою вид социального протеста»²⁹ .