Очерки поэтики и риторики архитектуры

Осознав их заблуждение, вернуться к поэтическому восприятию Нойшванштайна не то, чтобы вовсе невозможно, но трудно. Надо сменить точку зрения. Надо вернуться вниз, на равнину, или подняться выше, в горы, – и оглянуться. Тогда мы снова увидим, как Нойшванштайн превратил отроги благородного Зойлинга в рукотворный ландшафт редкой красоты. И, наверно, поймем анонимного сочинителя печальной баварской песенки:

В горах привольно,
в горах хорошо,
там стоят замки
короля Людвига Второго.
     Слишком рано его разлучили
     с любимым местом —
     с Нойшванштайном, гордой твердыней,
     любимым сокровищем короля!
Слишком рано пришлось ему уйти,
силой его забрали,
обошлись с ним жестоко, как варвары,
и увезли через лес.
     Да, с наручниками и снотворным
     действовали они проворно.
     И тебе пришлось расстаться со своим замком
     и никогда не возвращаться!
………………………………………
Покойся с миром, добрый король,
в холодной земляной могиле,
откуда ты больше не сможешь
вернуться в свой гордый замок!
     Да, ты строил свои замки
     на благо людей.
     Нойшванштайн, из всех прекраснейший,
     вы все еще можете увидеть в Баварии!399

Вилла

Вилла Ротонда

Когда Адольф Лоос заявил, что дом должен нравиться всем, он, я полагаю, имел в виду городской дом, но не загородную виллу. Заказчики и архитекторы загородных вилл свободны от социальной ответственности, которую они принимали бы на себя, затевая строительство городского дома. В своих замыслах они ограничены только ответственностью перед самой природой. Поэтому вилла всегда была архитектурным жанром, наиболее открытым для архитектурных экспериментов. В этом отношении с виллами могут соперничать разве что выставочные сооружения.

Различие между дворцом и аристократической виллой выражается прежде всего в том, как эти здания характеризуют своего владельца. Дворец, подобно парадному мундиру, сообщает о его положении и роли в сословной иерархии. Архитектура виллы, напротив, говорит, что ее владелец хочет, чтобы его воспринимали как лицо частное, неофициальное, как всего лишь хозяина усадьбы. Вилла сродни пристойному партикулярному платью.

У древних римлян вилла – это загородный дом либо имение в целом. Таких владений у богатого человека могло быть несколько, как, например, у Плиния Младшего. Плиний нигде не описывает общий вид своих вилл, а интерьеры представляет так, будто у них почти нет стен. Понятно: хозяин дворца горд его обликом; прелесть же виллы заключена главным образом в ее несуетном окружении, по которому стали тосковать свободные граждане чудовищно плотно застроенного и населенного Рима. Первый любитель природы – не крестьянин, а горожанин. Триклиний, рассказывает Плиний Галлу, «смотрит как бы на три моря. Оглянувшись, ты через перистиль, портик, площадку, еще через портик и атрий увидишь леса и дальние горы». В письме к другому приятелю он описывает две свои виллы близ отрогов Альп: «Одна ближе к озеру, с другой открывается на него более широкий вид … там прямая аллея далеко протянулась по берегу, здесь она мягко загибается, переходя в обширный цветник … там можно смотреть на рыбаков, здесь самому рыбачить и забрасывать удочку из спальни и чуть ли даже не с постели, как из лодочки»400.