Очертя голову

А у меня сердце сжалось и оборвалось. И показалось, что всё стихло. Или на самом деле все перестали гудеть. Лука дёрнулся и вырвал руку из тисков чернокожих верзил. Шагнул ко мне. Пашу тоже отпустили.

— Пари? — севшим голосом сказала я или только подумала.

Обхватила себя руками, закрываясь как от удара. Но широкая вселенная уже схлопнулась до точки невыносимой боли в груди.

— Пари! Да, пари! — Словно копьём в сердце, подтвердила красавица-итальянка, наступая на Красикова и будто не замечая меня. — На мотоцикл. Вуаля!

Немея, словно умирая постепенно от одной клетки к другой, я посмотрела себе под ноги. Оказывается, в красоте прячется подлость? А я не знала, что так может быть…

Я что, вещь?..

Губы горели. Чужие, отдельные от меня. Слезами наполнились глаза. Сами, против воли. Хотя, кажется, у меня больше ничего не было. Даже воли. Я вскинула глаза на Луку, изнутри рвался крик и вопрос.

Ну, скажи же что-нибудь! Скажи!

Лука замер, только мотнул неуверенно головой. Сделал странный жест рукой, приоткрыл разбитые губы, но ничего не произнёс…

Паша направился ко мне. Сурово, угловато, словно по офису, а не по пляжу Сен-Тропе, для вынесения приговора в личное дело. Или выговора. Мне было так больно, что даже не страшно. Я знаю, завтра я себя со свету сживу. И мама тоже. А пока я мертвая. Почти.

— Павлик! — Вдруг с окликом с пристани соскочила пышногрудая брюнетка в алом платье, откровеннее купальника. Она взмахнула плащом темных волос и подбежала к Красикову. Положила ему руку на плечо и ахнула: — Ой, Божечки, Павлик! Кто тебя так?! Не знала, что ты ещё и гладиатор…

Паша убрал аккуратно её руку со своего плеча и сказал мне тоном, которым объявляют выговор:

— Это не то, что ты думаешь, Соня! Это по работе!

И выглядел он при этом так глупо, что я рассмеялась.

Глава 18

Лука топтался на месте, опустив голову. Красиков направлялся ко мне, а я хохотала, стоя у кромки моря в одном купальнике перед толпой, как на площади.

Боже, я участница скандала, драки из ревности и пари?! На самом деле?! А я считала себя приличной… Вот умора!

Я била себя ладонями по коленями и заливалась смехом, слушая его будто откуда-то снаружи, со стороны. Раньше одна перед такой кучей народа я бы кусала губы и краснела, даже если бы на меня просто обратили внимание, но теперь у меня внутри будто что-то треснуло и с болью осыпалось — защитная оболочка? А, может, чувство собственной неважности…

Если Красиков и Лука оба считают, что я вещь, а меня на самом деле нет, чего уже бояться? Это смешно, правда!

— Соня! Соня! Сейчас же прекрати истерику! — рыкнул Паша, кажется, даже не понимая, насколько смешон в шортах, с голым пузом и начальственным пафосом. — Я уговаривать не буду, просто успокойся! — Он протянул мне руку, как капризной школьнице. — Иди сюда!

Я мотнула головой. Даха издала странный звук, будто на резиновую игрушку с дыркой наступили, и выскочила передо мной.

— А не пошёл бы ты, Красиков?! Она с тобой никуда идти не обязана!

— Тебя забыл спросить, Дарья! Соня — практически моя жена!

Но при этом он почему-то остановился в полутора метрах от меня, словно я сама должна была подойти. Подчиниться и подойти… Ах так, да?! А он не лопнет от своей пыжиковой важности?

Лука будто очнулся, взглянул на меня виновато и отчаянно, отодвинул дурацкую итальянку, и тоже шагнул ко мне. Его друзья за спиной смешались в одну массу, превратившись просто в его продолжение, как хвост у павлина. Тем более, что пьяные Рауль и Бьянка хихикали, Микеле смотрел на меня с любопытством, а Винченцо с жалостью. Лука приблизился, поравнявшись с Павлом. Я отшагнула к морю, и мы оказались по разные углы равнобедренного треугольника. Ирония судьбы? Нет, сарказм адюльтера! Издевательство…

Лука сверкнул глазами, ломая себе пальцы.

— Софи, дело не в пари! Это совсем не то, что ты подумала! — выкрикнул он.

И хоть я снова не поняла, на каком языке, смех застрял у меня в горле. Я выставила вперёд ладони — можно подумать, я великая магесса и способна отшвырнуть его от себя силой мысли. Жаль, что я не Кэрри Стивена Кинга! Испепелила бы! Даже не Красикова, а его, Луку, одним взглядом. Во мне вспыхнул гнев такой силы, какого я никогда в жизни не испытывала — да, полная противоположность недавнему мгновению счастья. Сегодня день эмоций на пределе! И напряжение зашкалило.

— Не подходи! Не смей даже смотреть на меня! — выпалила я не своим голосом этому дрянному красавцу. — Ненавижу! Я ненавижу тебя!

— Соня, сюда иди! — по-русски и даже как-то примирительно позвал Павел.

Но я уже развернулась на пятках на мокром, облизанном морем песке и рванула прочь. С меня хватит! Не хочу никого видеть! Это революция игрушек!

Кто-то кричал что-то за моей спиной или снова начал драться, я не знаю, я просто бежала в темноту вдоль моря без оглядки. Подальше от пристани, яхты, подонков и пыжиков! Я хочу быть одна! Я и так одна…