Очищение нации. Насильственные перемещения населения и этнические чистки в Румынии в период диктатуры Иона Антонеску (1940–1944)

Из многочисленных отталкивающих личностей, которые находились на вершине румынского политического Олимпа во время Второй мировой войны, Михай Антонеску был, возможно, самым отвратительным. По воспоминаниям Н. Крайника, «у него были апокалиптические амбиции и безудержное тщеславие», он также был циничным, мстительным, злым, жестоким и многословным и, как многие другие мегаломаны, страдал глубоким комплексом неполноценности[535]. Попав по протекции своего друга на самый верх правящей пирамиды, в первые дни войны против Советского Союза он возомнил себя демиургом нового мира, который он собирался построить по лекалам радикального национализма, пересмотренным под воздействием германского национал-социализма и расизма. Именно Михай Антонеску сформулировал стратегическую концепцию режима и способствовал проведению в жизнь некоторых наиболее варварских аспектов его политики.

8.2. «Исторический момент»

В то время как многие румыны желали войны с Советским Союзом, Ион Антонеску ждал ее с вожделением. Уже при первой встрече с Гитлером в Берлине, 23 ноября 1940 г., он дал понять, что готов не только присоединиться к Тройственному пакту (который он подписал на следующий день), но и «воевать рядом с державами Оси ради победы цивилизации»[536]. Гитлер, в свою очередь, намекнул, что отношения между Берлином и Москвой ухудшаются, тем самым дав представление о вероятности войны между двумя странами. И. Антонеску вернулся в Румынию в убеждении, что война неизбежна, и вскоре отдал приказ о реорганизации армии ввиду подготовки к грядущей войне[537]. В январе 1941 г. он созвал межведомственный Комитет по производству вооружений, на заседании которого заявил, что Германия в скором времени нападет на Советский Союз и что Румыния должна быть готова к такому развитию событий. В феврале 1941 г. он отдал приказ о всеобщей мобилизации[538].

На встрече в Мюнхене 12 июня 1941 г. Гитлер ясно заявил И. Антонеску, что он принял решение напасть на Советский Союз. Он дал понять, что Германия не очень заинтересована в участии румынских войск в операциях против Красной армии, поскольку располагала достаточными силами, чтобы разгромить ее сама, а затем спросил Антонеску, предпочитает он принять участие в войне или остаться нейтральным. Антонеску ответил, что хочет участвовать с первого дня: «Румыния никогда не простит Антонеску, если он отдаст армии приказ „вольно”, в то время как немецкие войска наступают на русских»[539]. Антонеску сказал Гитлеру, что его мнение о неизбежной кампании «очень положительное». Румын оказался даже оптимистичнее немца: в то время как Гитлер считал, что война продлится приблизительно 22 недели, Антонеску был уверен, что она завершится к осени 1941 г.[540]

Как отмечал в своем дневнике румынский посол в Берлине Рауль Босси, 11 июня 1941 г. И. Антонеску уже мечтал об аннексии некоторых территорий советской Украины, о выдворении славян и евреев с соответствующих территорий и переселении на них этнических румын[541]. Когда Гитлер проинформировал Кондукэтора о своем намерении назначить его командующим смешанной немецко-румынской группировки войск, развернутой вдоль советско-румынской границы, создав с этой целью особую «группу армий Антонеску», И. Антонеску был «явно польщен»[542].

Когда 22 июня началась война и румынские войска стали действовать совместно с немецкими, оба Антонеску были в состоянии эйфории. Это отразилось в речи вице-председателя Совета министров, адресованной нации. Михай Антонеску начал с декларации, что война – это средство национального очищения и высшая форма борьбы за выживание, в которой победа является единственным критерием жизнеспособности нации. Война также способствовала национальному единению. Вслед за этим Михай Антонеску заговорил о «биологии», которая вместе с «волей и борьбой, религией и <…> имманентной справедливостью и стремлением победить» должна была определить, какие нации выживут, а какие «сгинут». После того, как он рассказал о восстановлении исторической справедливости, которое должно было реализоваться с возвратом восточных территорий, он продолжил, заявив, что «румынские права» ждут армию на территории «за Днестром и всюду, где бьются румынские сердца». С точки зрения Михая Антонеску, начавшаяся война была одновременно расовой, направленной против «славянской массы с ее деградирующей социальной аморфностью», и идеологической, направленной против большевизма, поскольку они, т. е. раса и большевизм, «стремились разрушить жизнь старых европейских рас <.> опрокинуть самую основу нашей древней цивилизации»[543]. Необходимым условием победы являлся союз с Германией и руководство «великого фюрера», который «сегодня сокрушает крепость социальной анархии в мире (т. е. коммунизм. – В. С.)», как вчера он «сжег крепость иудео-капиталистических предрассудков и лицемерия»[544].