Очищение нации. Насильственные перемещения населения и этнические чистки в Румынии в период диктатуры Иона Антонеску (1940–1944)

Михай Антонеску развивал эту тему в своих выступлениях 2 и 3 июля перед представителями беженцев из Бессарабии, Буковины и с территории к востоку от реки Днестр (румыны называли эту территорию Транснистрией; некоторые этнические румыны бежали оттуда в Румынию во время Гражданской войны, последовавшей за распадом Российской империи, и в период сталинских репрессий) и будущими чиновниками, которым вскоре предстояло отправиться в эти провинции. Он начал с утверждения, что политика предшествующих румынских правительств в Бессарабии и Буковине была глубоко ошибочной, поскольку сводилась к эксплуатации этих провинций в пользу бухарестских политиков и бюрократов[549]. Возврата к прошлому не будет, заявил Михай Антонеску. Вместо этого в провинциях должен быть установлен совершенно новый административный режим под личным присмотром Иона Антонеску. Первым принципом этой новой программы должна была стать «радикальная чистка». Новый режим в равной мере должен был быть и административным, и военным, и притом «очень строгим». Вокруг провинций следовало создать «непроницаемую стену», перемещение людей и ценностей между ними и остальной страной должно было строго контролироваться, и национальные законы первоначально должны были лишь ограниченно применяться на этих территориях. Целью было создание новых провинций с очищенным и перевоспитанным населением, с эффективной, но чисто «национальной» экономикой. Напомнив будущим администраторам, что генерал Антонеску решил радикально реорганизовать государство «на новых основах, на здоровых основах, на основах крепких и окончательных», вице-председатель призвал свою аудиторию помнить, что они были «созидателями нового Государства, нового Народа». Бессарабия и Буковина должны были стать «не только основами новой жизни, но и примерами переустройства нашего Государства»[550].

Тот факт, что эти высокопарные слова отражали ви́дение самого диктатора, следует из заявлений этого последнего во время заседания Совета министров 6 октября 1941 г., которые по всем составным пунктам были практически идентичны процитированным выше тезисам Михая Антонеску: необходимость радикальной трансформации и этнического очищения страны и решимость использовать Бессарабию и Буковину как испытательный полигон по тестированию данной концепции, начиная с их «очищения» от всех «чуждых элементов». На этом заседании диктатор впервые назвал Бессарабию «образцовой провинцией» для всей Румынии[551].

Попытаемся более внимательно проанализировать логику обоих Антонеску и вытекавшие из нее следствия. Первым делом следует выяснить происхождение самой идеи превращения определенной социальной единицы в «образцовую». Сделать это несложно, поскольку это понятие было хорошо известно в межвоенной Румынии. По всей видимости, идея образцовых социально-экономических единиц берет начало в эпоху аграрной реформы, проведенной после Первой мировой войны, одним из непреднамеренных последствий которой стало дробление крупных земледельческих хозяйств, которые, как правило, были лучше организованы, технически оснащены и более эффективны, чем мелкие крестьянские хозяйства. Национал-либеральное правительство осознавало, что реформа была чревата снижением производительности и доходности сельского хозяйства Румынии, и предусмотрело создание резервов пахотной земли в разных регионах страны общей площадью в 30 тыс. га, предназначенной для продажи «умелым землепашцам» наделами от 10 до 15 га, что значительно превышало стандартные участки в 3–7 га. Покупатели обязывались создать на них, опираясь на помощь правительства, «образцовые фермы, которые должны были демонстрировать передовые методы ведения хозяйства»[552]. Похоже, что этот эксперимент имел лишь ограниченный успех, поскольку в стране было широко распространено мнение, что реформа привела к «распылению» земельной собственности, которое действительно создало серьезные проблемы в румынском сельском хозяйстве[553]. НЦП, однако, продолжала требовать оказания «образцовым фермам» (или «фермам-моделям») государственной поддержки как средству экономического возрождения[554].