Очки Гудвина

– По–моему, бабуля водку пьет. В таком состоянии для неё весь мир – родня. – Посмотрела на часы. – Долго мы еще будем твоего Байрона ждать? Я есть хочу.

– Да вот он! Уже идет.

Мила приветственно махнула рукой возникшему в дверном проеме Борису.

– Чего это вы сюда забрались? Надо было сесть в большом зале, там светлее.

– А здесь интимнее, – пококетничала Валентина.

– Вы уже сделали заказ?

– Нет, конечно, ждем тебя.

«Просто Байрон», как-то в насмешку обозвал его преподаватель зарубежной литературы. К нему и приклеилось – «Просто Байрон». Он и правда, внешне слегка походил на Байрона. И стихи писал. Некоторые девушки, особенно с первого курса, как только узнавали о его прозвище, специально бегали в библиотеку посмотреть на висевший там портрет. Борис презрительно пожимал плечами, хотя, разумеется, такое внимание не могло не льстить. Многие, тайно и явно, вздыхали по его роскошным кудрям. Но он выбрал Милу. Несмотря на то, что она не блистала красотой, как, например, Валентина. Не училась на отлично, как Лизавета. Несмотря на её страшную близорукость и «волнительные» ноги. Правда, выбрал он её не сразу. До встречи у Кольки на дне рождения вообще не замечал. C Колькой Мила училась в одном классе, потом вместе поступали в один и тот же универ, только он пошёл учиться на биофак.

Да, именно у Кольки на дне рождения «Просто Байрон» впервые и обратил на неё внимание.

Купив несколько гвоздик и одеколон в красивой коробке, она села на автобус. Колька снимал квартиру на каких–то выселках, она запуталась в остановках, доехала до конечной и ей пришлось еще довольно долго идти пешком, разыскивая нужный дом. Когда, поплутав по переулкам, она его, наконец–то, нашла, вечеринка была в разгаре. Дверь открыл именинник, облобызал, принял подарок и провёл в комнату. Народу было много, но всё незнакомые лица, с Колькиного факультета. Рычал магнитофон, галдели девчонки. Колька старался вовсю, бегал, что-то носил и уносил. Мила ринулась было ему на помощь, но он выпроводил её из кухни, сказав, что она может испортить новое платье. Платье было дорогое, ей самой не хотелось возиться в нём с кастрюлями, но ещё хуже было находиться среди незнакомых людей и делать вид, что тебе страшно весело. Не очень–то она умела притворяться. Обречённо вздохнув, присела на краешек дивана. Кто-то бесцеремонно плюхнулся рядом. Оглянувшись, она увидела Байрона. Этот–то откуда взялся? Она сторонилась таких красавчиков, стеснялась, и за всё время совместной учебы они и парой слов, наверное, с Борькой не перекинулись. Он тоже узнал её.

– А ты здесь как?

Она объяснила.

– А я с Машкой, – он кивнул в сторону танцующей девушки.

И, продолжая её разглядывать, добавил:

– Красивое платье.

Миле не нравилось, что её осматривают как какой-нибудь манекен в магазине, хотелось встать и уйти. Но она сделала усилие, улыбнулась и ответила, стараясь, чтобы голос звучал как можно непринужденнее:

– Мама привезла из Франции.

Он поднял брови.

– Из Франции? Что она там делала?

– Ездила на выставку вин.

– На выставку – чего?

От его глуповато–ошарашенного вида её скованность мигом пропала.

– Она винодел, – объяснила, улыбаясь. – Ездила с делегацией представлять наши вина во Франции.

– Вот это да! – Воскликнул Борис и скорчил забавную гримасу. – Повезло же, тебе! Можешь пить, сколько влезет!

– Да я не пью, – засмеялась она.

– Совсем?

– Совсем.

– Я бы пил с утра до вечера без перерыва на обед.

Не такой уж он и задавака, как казался.

Со дня рождения он провожал её, а не Машку, с которой пришел.

Просто Байрона любили не только девушки. Большинство преподавателей тоже – за его удивительные способности. Даже Медуза Горгоновна, никогда никого не хвалившая, не устояла перед его обаянием и способностью рассуждать логически.

«Вам нужно заниматься наукой, Борис, – сипела прокуренным голосом. – У вас большие способности».

Непонятно каким образом, и откуда – никто не видел, чтобы он особенно напрягался, – он всегда знал всё, что требовалось, и даже больше. Сдавал экзамены блестяще, и казалось, мог ответить на любой вопрос по любому предмету. Но все многочисленные достоинства уравновешивал один недостаток – Борис любил выпить. Вначале, когда они только познакомились, на фоне сбившейся ко второму курсу веселой компашки, это не особенно бросалось в глаза. Бывало, после занятий все вместе отправлялись обедать в кафе, а вечерами иногда собирались у кого-то в общежитии. И вино пили, и пиво. Он пил не больше других. Только пьянел быстрее.