Одержимый обувью. От багажника автомобиля до международной империи с выручкой в миллиард $

Слова Джордана звучали очень убедительно, но сам разговор казался странным, я по-прежнему не воспринимал его угрозу всерьез. Возможно, с моей стороны это было глупо, но я с трудом мог представить, что он подаст на меня в суд из-за этого. Наша договоренность о сохранении его доли акций под моим именем была не совсем законной. Зачем человеку, которому со дня на день могут предъявить официальные обвинения, подавать в суд и раскрывать такое?

Я знал, что Джордану было не занимать хуцпы [14] и временами даже мстительности, но его не назовешь дураком. Так что я просто продолжал тянуть время. Кроме того, я руководил компанией, что занимало много времени. Поэтому я не думал возвращать Джордану то, что никогда не принадлежало ему по праву.

Видимо, я недооценил, насколько мстительным был Джордан или как отчаянно он нуждался в этих акциях. Возможно, дело было и вовсе не в этом. Кто знает? Джордан всегда шел на пять шагов впереди всех, и до сих пор не совсем ясно, что его связывало с правительством.

Вскоре после обувной выставки Джордан действительно подал на меня в суд, требуя акции стоимостью 1,3 миллиона долларов. Сначала мои адвокаты и я пытались оспорить его решение, апеллируя к тому, что Джордан не захочет идти в суд, чтобы дела Stratton проверяла комиссия. Однако он стоял на своем.

Я был в ужасе от того, что придется выступать в суде против Джордана. Кроме того, в дальнейшем правительство могло использовать раскрытую в ходе судебного процесса информацию против меня, а также была вероятность потерять акции, которые тогда оценивались в двенадцать миллионов долларов. В одночасье Джордан перестал быть моим близким другом и стал врагом.

Разумеется, отчасти я тоже виноват в таком повороте событий. Я мог бы просто передать ему акции, но я ни за что бы так не поступил. На мой взгляд, Джордан пытался прибрать к рукам мою компанию с первого дня нашей встречи. Когда мы были начинающей компанией, которая едва сводила концы с концами, его участие было единственным вариантом для возврата вложенных инвестиций, но к тому времени он уже получил большую прибыль от сделанных вложений – сумму более двадцати миллионов долларов. Я решил, что с меня хватит.

В суде Джордан представил договор на акции стоимостью 1,3 миллиона, на котором стояли наши подписи. Судья заставил меня признаться в том, что подпись на документах действительно принадлежит мне. «Это правда, Ваша честь», – сказал я с искренним раскаянием в голосе. В тот момент я жалел о том, что вообще когда-то узнал о существовании такого человека, как Джордан Белфорт. «Тот, кому я доверял как своему другу, деловому партнеру, гаранту и доверенному лицу, путем манипуляций заставил подписать меня этот договор».

Я говорил правду. На момент подписания этого документа я думал, что это еще одна серая зона. Я не думал, что Джордан станет подвергать себя риску, подписывая абсолютно незаконный контракт. Однако он сделал это, и, не подозревая о чем-либо, я тоже поставил свою подпись.

В итоге нам удалось урегулировать иск на сумму чуть более четырех миллионов долларов. Для выплаты этой суммы мне пришлось продать часть своих акций в компании, что сильно меня разозлило. В то же время я был рад, что с этим покончено. Наша компания успешно развивалась, и эти акции были последним связующим звеном между компаниями Steve Madden и Stratton, а также их учредителями. Я хотел поскорее порвать эту связь и поставить на этом точку. Но это не помогло вычеркнуть тот факт, что мы когда-то сотрудничали.

Я постоянно переживал о том, какая расплата меня ожидает за ошибки прошлого. Для того чтобы как-то отвлечься, я полностью погрузился в работу по масштабированию бизнеса. Примерно в это же время я купил обувной дисконт-магазин Shoe Biz в Минеоле, Лонг-Айленд. По двум причинам. Во-первых, я познакомился с владельцем магазина, Робом Шмерцем, молодым, творческим парнем, который отлично подходил для работы в компании Steve Madden. Я хотел, чтобы Роб занял руководящую должность, и мне пришла в голову идея превратить Shoe Biz в сеть дисконт-магазинов. Вторую часть плана реализовать не удалось, но Роб стал важным звеном нашей команды и работал в качестве бренд-директора долгие годы.

Он, как никто другой, понимал, какую обувь я хочу создавать, что казалось мне невероятно важным, так как помогло нам еще больше увеличить скорость вывода новой продукции на рынок. Вскоре мы мастерски овладели подходом «тестируй и реагируй». Я работал с Робом, а команда дизайнеров занималась разработкой эскизов, после чего мы спускались в производственное помещение, где для нас вручную шили дюжину пар разных размеров. Затем один из нас запрыгивал в машину и вез готовые прототипы в магазин в Сохо. Иногда переход от идеи до появления новой модели в магазине занимал всего три часа.