Одесса — Париж — Москва. Воспоминания художника

Были на кладбищах. Еврейском, немецком, католическом. На последнем сторож нам показал набальзамированного покойника в цинковом гробу, отбывающего там 13 лет. Лицо покойника сильно выжглось в нашей памяти, и мы с удовольствием запомнили этот интересный день. Отогрелись в сторожке на немецком кладбище. Нас накормили и напоили. Полинка великолепно себя чувствовала. Нам показали умеющую плакать собаку.

Наша собачушка Леда мерзнет. Сильные морозы и вьюги. Ночью в нашей комнате душно от жары, а утром лютая зима.

Я прозвал чертика «фурией». А она меня «пройдохой». Ничего, в общем. Пьем кофе, какао. Читаем газеты, толкуем отчаянно и энергично о политике и заканчиваем разговоры прекрасным какао.

1918. Odessa. Полина Мамичева

11 января

Моя «фурия» выпила весь спирт и, тоскуя, когда я на уроках, опорожнила бутылку «муската». Был маленький, жиденький «концертик». Было от него и ей, и мне скучно. Огня в нем не было, так мы оба решили.

18 января

Полинка уезжает. В виде прощального бенефиса и особой нежности ко мне был дан еще один «концерт». Мы изрядно поругались и, разумеется, оказались двумя «извергами, кровопийцами, бездушно сосущими кровь». Я оказался старым бандитом, аферистом, жуликом, пройдохой и чуть-чуть прохвостом.

Пили в чайной чай, и оба изумлялись, как это такие добропорядочные люди, как она и я, могли поругаться. В самом деле.

19 января

Уехал чертик. На вокзале он был по отношению ко мне особенно вежлив и нежен. Ансамбль был нарушен «пресловутым изгнанием». Эта веселая и столь же грустная история меня утешила. И весьма раздражила. Но она была так мила и вежлива, что я решил быть только «симпатичным».

Запомнились последние прощальные поцелуи. Вагон, офицеры, носильщик, отказавшийся внести в вагон мешок с изюмом, чаепитие в низенькой и неопрятной чайной, и мое усталое лицо, и отчаяннейшая теснота. Шубы, красные лица, жар из дверей и жестокий холод.

1 мая, 8 ч. вечера

Совершенно неожиданно с шумом и проклятиями опять чертик навестил меня. Я был в ученическом помещении. На ней было старое непромокаемое пальто. Опять грустное лицо, яркие губы, протянутые ко мне, и лакированные туфельки. Я читал лекцию о композиции, форме и цвете. Черт мне мешал, и я, видно, немного волновался. Кажется, некоторые это поняли и тайно выражали мне свои искренние соболезнования.

Нет свободного номера? Эти жуткие гостиницы! Переночевали в какой-то удручающей комнатушке на Ново-Рыбной.

Умиротворенность. Были на море. Поселились на Никитской, 67. У меня все рефераты, аттестат, задания и беготня.

7 мая — холодное отношение ко мне, к миру, к человечеству и к нашему будущему.

Были на море опять. Полинка великолепно барахталась в холодной еще воде. Ее небольшая, крепкая и свежая фигурка чудесно боролась с морем.

Загорает и дуется.

Я уезжаю в Елисаветград. Концерт.

Меня вышвыривает мой чертик с книгами, которые я получил от учеников за лекции. Мой пиджак на полу. Слезы. Упреки. Поцелуи. И бегство на вокзал.

13 мая

Ужасная тряска в уборной 1-го класса. Елисаветград. Жара. И важный начальник. Поездка на крыше в Херсон.

23 мая. Вечер. Гостиница «Франция»

Вышла моя фурия. Ах, почему я ее опять не встречал!

Упреки. Но мне ласками как-то особенно быстро удалось их ликвидировать, и мы отправились чай пить. Я заметил, что в Одессе она загорела, отдохнула от меня и от волнений.

24 мая катались на лодке.

Виктор добр и великолепен. Купались. Обошли несколько бульваров, чайных.

25 мая пешком пошли в психиатрическую лечебницу. Дорога чудесная. Яркое синее небо, жаворонки. И мы с чемоданами и вещами. Чертик остановился у крестьянки, а я в лазарете. Я в халате среди испытаний. Жду чертика. Не пришел. Познакомился с собратьями. Учитель, аптекарь. Все они полуинтересны. Помещение чистое, ясное, объемное. Я заснул рано.

26 мая

Познакомился с необычными типами…

18 августа

Моя влюбленность в осень еще не доказывает, что я хочу ее. Нисколько. Я просто люблю философствовать о ней. Я вовсе не намерен связываться с этой лукавой и темной особой, у которой любимые духи — вонь и гниль. А любимый цвет — черный.

Я люблю состоять с ней только в переписке, но не больше. Я один из ее постоянных поклонников, любящих заглядывать в эту жуткую, прекрасную страницу, которая написана таинственной рукой загадочной Мадам Смерти. Я считаю ее стихи и ее язык самым лучшим и крепким вином.

Ты не беспокойся, мой чертик, я ее возлюбленным не сделаюсь. Умирать мне решительно не хочется. Я не сентиментальный гимназист и не трагичный молодой человек, чтобы заниматься такими романтичными вещами, как яд. Куда уж мне! Увы, мне остался только один яд, убивающий слишком медленно, чтобы его сразу заметить — это жизнь.

Ясно чувствую, что от накрытого стола без выигрыша уйти я не смогу. Это выше моих сил. Мне нужно выиграть — и я выиграю!

19 августа

Сегодня опять осень, опять тучи, холодное утро, опять солнце, красные листья дикого винограда и усталость головы, похожая на опьянение.

Не работал. Мой автопортрет хитро поглядывал на меня.