Один

Смысл романа выражен в его последних словах: «Каждый из нас волен вложить в свою жизнь тот или иной смысл». А имманентно этот смысл не отсутствует, вот такие жестокие вещи. Нельзя сказать, что счастливые семьи правильные, а несчастные неправильные. Да, просто каждая несчастная несчастлива по-своему, они эстетически более интересны, но в смысле итогов они одинаковы: все умрут. «Зачем воззвал господь к жизни этот пузырек в бесконечной ткани вселенной? Моя жизнь не более чем пузырь»,— там думает Левин. Так пока я сам себе не придумаю смысла, жить незачем. И это и есть ответ на главный русский вопрос: пока Россия себе не придумает смысла, она так и будет ездить по циклической железной дороге.

Ведь Анна Каренина, она не просто так попадает под поезд, она попадает под ту самую историческую предопределенность, которая становится главным лейтмотивом романа. Помните этот образ железной дороги, рока, им прошита вся книга. В железную дорогу играет мальчик Сережа в финальной части, это потрясающая сцена. «Вот мы играем в железную дорогу»,— рассказывает он Стиве, и потом кричит: «Оставьте все меня в покое!» Он появляется, этот образ, в самом начале, когда гибнет рабочий. Главное объяснение Анны с Вронским состоялось там. Обоим им снится мужичок, который кует железо, и паровозная почему-то топка. То есть на железной дороге происходит в романе все самое главное. И на железной дороге умер Толстой, попытавшись сбежать из своего дома, и в результате этого бегства попав в маленькую каморку железнодорожной станции, в комнату начальника станции.

Вообще действительно дух истории существует для того, чтобы его отрицали, потому что в толстовской истории, которая иллюстрирует его же роман, с поразительной наглядностью все это сказано.

«Анна Каренина», конечно, политический роман, потому что там изображена эпоха великих перемен: «У нас в России все переворотилось и только еще укладывается». Ничего не получилось, потому что опять Анна, которая в общем в русской традиции символизирует Россию, уйдя от государственного мужа, от Каренина, увлекшись беззаконной страстью, попала под тот же самый поезд, сделала хуже.

Если вы помните, реализация соблазна — это любимая набоковская тема — приводит не к освобождению, а к еще худшему закрепощению, когда, надеясь спастись с помощью адюльтера, все героини русской прозы, такие как Аксинья или как героиня «Хождения по мукам», или как Лара из «Доктора», они делают себе только хуже. Толстой Алексей Николаевич вынужден был приписать оптимистический финал «Хождению», а так-то, в общем, ничего хорошего для Даши и Кати там не светит, как и для Телегина и Рощина.

Поэтому совершенно очевидно, что толстовская матрица проступает во всей русской прозе, и в «Воскресении» с невероятной отчетливостью, когда Россия, растленная интеллигентом, выбрала марксиста, и это еще хуже, от Нехлюдова к Симонсону, этот путь. Не надо меня просто упрекать в вульгарном социологизме, потому что «Анна Каренина» — это именно роман о том, как попытка перемен сделала хуже. И выход из этих перемен оказался, как всегда, через войну.

Понимаете ведь, что окончательно подтолкнуло Толстого к такому разрешению романа? Он заканчивает книгу в пятьдесят лет, в свой, как он писал, лучший период. В семьдесят восьмом году заканчивается книга. А в семьдесят седьмом происходит безумный и радостный подъем русского общества по случаю Русско-турецкой войны и помощи братьям-славянам — Болгария, Шипка, Плевна — вот это все проблемы мучительные для Толстого. Потому что никаким выходом из ситуации война никогда не является. Война только глубже все загоняет. Для Вронского после смерти Анны не остается выхода, кроме как ехать на войну, а для всего русского общества не остается никакого выхода из неосуществившихся перемен, кроме как внешними средствами решать внутренние проблемы. Вот в этом политическая концепция «Анны Карениной».

Кроме того, то, что ее мужа и любовника зовут одинаково, они оба Алексеи — это тоже очень символично, что те, что эти. Нельзя найти выход во внешних переменах. И больше скажу, нельзя найти выход вот в такой перемене семейного своего статуса.

Наверное, прав Шахназаров, который вообще сделал в своем фильме довольно страшную Анну. Правда, он всего Левина в принципе выбросил оттуда: «Меня эта линия не интересует». Ну а что поделать, а меня она интересует гораздо больше, поэтому для меня его картина имеет ценность довольно относительную. Но это все равно замечательное кино, Шахназаров такой мастер, который плохо сделать не может, и уж совсем плохо. Он крепкий профессионал, и он мыслитель. Что бы он там ни говорил по телевизору, как художник он мыслит. И вот Анна, которая испортила, как он говорит, жизнь трем мужчинам — мужу, любовнику и сыну — это тоже такой достаточно непривлекательный образ России, для которой любые перемены к худшему.