Один день ясного неба

Поставить козу на вертеле в саду, чтобы дети могли отрезать от нее куски и есть руками. Хлеб, свежие овощи с огорода. Любимые лакомства Чсе: открытые пирожки, кексы, мороженое с сюрпризами внутри. Ему надо бы спросить у Му, что любят ее дети.

В каком же направлении пойти?

Музыка, смех, гомон толпы — все ближе.

Он ступил ногой на твердое дно. Рыбки щекотали ему лодыжки. Выйти на берег, прячась под кронами морского винограда. Или пойти прямиком через толпу и шагать мимо людей, не таясь?

Быстрее, быстрее! Одинокий мужчина с нетвердой походкой наверняка привлечет внимание.

— Радетель?

Плеск прибоя. Завьер вгляделся сквозь слепящее пламя факела.

— Радетель, это вы?

Стоявший на кромке пляжа пузатый мужчина махал ему. Завьер застонал. Сандер, хозяин местного бара. Угодливый добряк. Сандер стоял в толпе радостных шумных мужчин, и все они глядели сквозь языки костра на него, выходившего из воды.

— Видите его! Смотрите: это же радетель!

Проклятье! Да пропади они все пропадом!

Он даже решил было повернуть обратно, но они окружили его, прежде чем он поплыл назад. Их было человек двадцать, точнее, он не смог сказать, и все с радостными приветствиями зашлепали по воде, разодетые словно на карнавал, с размалеванными ярко-розовой и синей краской веками, с нарисованными на мокрых грудях змеями и солнцами; с накладными серебряными и черными ресницами, в разукрашенных масках; размахивали кулаками и распевали хором. Какой же шум! Их было невозможно пронять уговорами, они дружески хлопали его по спине, вытащили его на берег, подбросили и усадили на чьи-то крепкие плечи.

— Мужчина, кто тверд! — пели мужчины. — Мы защищаем мужчину, кто тверд!

Завьер качался и, чтобы удержать равновесие, чуть не ухватился за чью-то голову. Что это еще за новая хренотень? Он закричал, перекрывая веселое пение:

— Сандер! Что за ерунда тут происходит?

— Радетель! Мы ждали тебя, хотели поприветствовать! Я поставил своих людей на всех пляжах и в твоем ресторане!

— Зачем?

Сандер приложил ладони рупором ко рту, но он все равно не расслышал ответа. К ним уже спешила ватага женщин, и их возгласы влились в общий гвалт. А вдалеке над Гранд-театром взорвались аплодисменты.

— Все мужчины с тобой! — вопил Сандер. — Все до единого!

— Что?

— Плюнь на песню! В ней ни слова правды!

Он застонал. Ну, конечно! Как можно было допустить, чтобы радетель вернулся в город и не получил народной поддержки наперекор оскорбительным слухам о его эректильной слабости? Для его почитателей это было дело принципа.

— Мужчина, кто тверд! Мы защищаем мужчину, кто тверд!

Ему ничего другого не оставалось, кроме как дожидаться, пока его опустят на землю. Он стал смотреть на танцевавших девушек.

Но кое-кто его освистывал.

Он с изумлением увидел, как ярко накрашенная женщина устремила на него пристальный взгляд и демонстративно повернулась спиной. Другие хмурились и презрительно цыкали: он видел, как шевелились их губы. Его внимание привлекла старуха, которая задрала платье и, нагнувшись, дотянулась до пальцев ног, на мгновение обнажив морщинистый голый зад с мелькнувшим отверстием.

О, женщины были разгневаны. Но что случилось? Дез’ре как-то предупредила его, что самое главное для радетеля — привлечь на свою сторону женщин.

Почему?

Ты когда-нибудь видел, как женщина проклинает богов?

Ну да. Каждую неделю.

Похоже, они тебя боятся?

— Мужчина, кто тверд! Мы защищаем мужчину, кто тверд!

Мужчины понесли его к «Стихотворному древу» — как же ему повезло!

Мимо веселившийся толпы, мимо уличных поэтов и фокусников, детей, перебрасывавшихся рыбешками, торговцев и их товара. Он чувствовал себя как побитая собака и обижался на женщин, а вот мужчины были смешные: одни без усилий его несли, а другие заливали ром в глотки. Когда он был молод, он мечтал стать таким же. Собака, нож, лодка, дом, женщина. Это все, что им было нужно, — и именно в таком порядке.

Сандер махнул ему бутылкой. Он вспомнил его великолепный винный погреб. Ему всегда требовалось нечто особенное для семейной трапезы. Ром. Айо был мужчиной, ценившим ром.

— Сандер! У тебя есть хороший ром?

Сандер приложил ладонь к уху.

— Ро-ом! — завопил Завьер.

Его крик перекрыл гомон толпы, и люди стали скандировать еще громче.

— Дай ему рому! Дай ему рому!