Читаем Один год из жизни Уильяма Шекспира. 1599 полностью

После Вудстока Шекспир направлялся в Киддингтон, миновал Нит Энстоун, а затем Чиппинг Нортон. Теперь до дома оставалось двадцать миль. Это исторические места: на пути к Лонг-Комптону Шекспир наверняка проезжал Роллрайт-стоунз — местный Стоунхедж, богатый легендами. Согласно преданию, здесь во времена датского короля Роллона армия обратилась в камень. Проехав это уединенное место, он был уже недалеко от Шипстона-на-Стауре. Теперь Шекспир приближался к знакомым местам, проезжая Тредингтон и Ньюболд. Оказавшись на вершине холма, пересекающего римскую дорогу, ведущую к Лестеру, — знаменитый Фосс-Уэй, он знал, что до дома ему осталось восемь миль. Еще пять миль через Эттингтон и Олдерминстер — и он в Атерстоуне. Теперь уж он точно был в Фелдоне, богатых и ухоженных фермерских угодьях, засаженных пшеницей и другими культурами. Река Эйвон, видневшаяся в отдалении, отделяла равнину от лесного массива — мел от сыра, и это была не просто сельскохозяйственная граница, но также и граница социальная, архитектурная и экономическая. Родной город Шекспира располагался от нее по обе стороны.

Шекспир двигался в Стратфорд по Клоптонскому мосту, возможно остановившись, насколько потребовалось, чтобы рассмотреть небольшие его участки, залатанные тем камнем, оставшимся у него после ремонта дома, который он недавно продал городу. Под конец пути он проехал Миддл Роу, повернул налево на Хай-стрит, проехал Шип-стрит и закончил свое путешествие на Чэпел-стрит. На последнем участке пути он заметил, как сильно изменился Стратфорд со времен его детства и юности. Страшные пожары 1594 и 1595-го разрушили 200 домов — ущерб исчислялся в 12 тысяч фунтов. Первый пожар вспыхнул в центре города, еще один — год спустя — на северной окраине. Эти бедствия отразились в местных преданиях: исказив факты ради их соответствия провиденциальной точке зрения на историю, Томас Берд писал в книге «Театр Кары Господней» (1597), что «весь город дважды горел — за осквернение жителями праздников Господних». Скорее всего, опустошительные пожары были вызваны деятельностью небольших компаний, в особенности тех, которым для производства солода из проросшего ячменя требовались запасы угля. Город нуждался в помощи: соседние графства просили о пожертвованиях пищи и одежды, Лондон — об избавлении от немалых налогов, которых корона требовала в 1598-м, — и в обоих случаях преуспел.

Летом 1599-го в Стратфорде все еще велись строительные работы. В конце апреля городские власти назначили комиссию, чтобы проверить, как они ведутся; к ее отчету приложено краткое описание города. Вероятно, Шекспир застал Стратфорд в процессе его медленного восстановления. Оживленные работы долгое время велись на Вуд-стрит Уорд, где заканчивали строительство Джон Локк, Томас Лемпстер и вдова Купер. Абраму Стерли предстояло покрыть крышу черепицей. Неподалеку от своего дома Шекспир, вероятно, заметил, что, несмотря на новые правила, Гамнет Сэдлер использовал для восстановления крыши легковоспламеняющееся соломенное покрытие. Территория неподалеку от дома Сэдлера и севернее, на Или-стрит, пострадала больше всего. Ремонтные работы в Стратфорде велись неравномерно — недавно восстановленные дома соседствовали с разрушенными. Еще больше обескураживало число приезжих, многие из которых — бедняки, живущие в большой нужде. В 1599 году количество жителей города увеличилось до 2500 человек — когда родился Шекспир, оно не составляло и полутора тысяч. Четверть населения, покинувшая насиженные места из-за череды неурожаев и быстрых темпов огораживания, сильно обеднела. Стратфорд выживал как мог, сельская жизнь была далека от тех пасторальных выдумок, которыми потчевали Англию ее поэты и драматурги.


Дом Шекспира, Нью Плейс, здание внушительных размеров на углу Чепел-стрит и Чепел-лейн напротив Часовни Гильдии, — второй по величине дом в городе. Шекспир купил его два года назад за значительную сумму в 120 фунтов. Трехэтажное здание из кирпича и дерева было построено в XV веке. Просторный дом вмещал десять комнат, обогреваемых каминами, что намного больше, чем требовалось небольшой семье со слугами. К дому примыкали два земельных участка, два фруктовых сада и два амбара. Недавно приобретенный Шекспиром герб, вероятно, висел на видном месте. Вложив большую сумму денег в огромный дом так далеко от Лондона, Шекспир, наверное, старался сгладить вину перед женой и дочерьми за свои длительные отлучки. Очевидно, он подумывал о том, чтобы пораньше отойти от дел. Или же просто совершил выгодную для себя сделку, которую в обнищавшем Стратфорде мог себе позволить далеко не каждый.

Перейти на страницу:

Похожие книги

19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов
19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов

«19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов» – это книга о личностях, оставивших свой почти незаметный след в истории литературы. Почти незаметный, потому что под маской многих знакомых нам с книжных страниц героев скрываются настоящие исторические личности, действительно жившие когда-то люди, имена которых известны только литературоведам. На страницах этой книги вы познакомитесь с теми, кто вдохновил писателей прошлого на создание таких известных образов, как Шерлок Холмс, Миледи, Митрофанушка, Остап Бендер и многих других. Также вы узнаете, кто стал прообразом героев русских сказок и былин, и найдете ответ на вопрос, действительно ли Иван Царевич существовал на самом деле.Людмила Макагонова и Наталья Серёгина – авторы популярных исторических блогов «Коллекция заблуждений» и «История. Интересно!», а также авторы книги «Коллекция заблуждений. 20 самых неоднозначных личностей мировой истории».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Людмила Макагонова , Наталья Серёгина

Литературоведение
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука
И все же…
И все же…

Эта книга — посмертный сборник эссе одного из самых острых публицистов современности. Гуманист, атеист и просветитель, Кристофер Хитченс до конца своих дней оставался верен идеалам прогресса и светского цивилизованного общества. Его круг интересов был поистине широк — и в этом можно убедиться, лишь просмотрев содержание книги. Но главным коньком Хитченса всегда была литература: Джордж Оруэлл, Салман Рушди, Ян Флеминг, Михаил Лермонтов — это лишь малая часть имен, чьи жизни и творчество стали предметом его статей и заметок, поражающих своей интеллектуальной утонченностью и неповторимым острым стилем.Книга Кристофера Хитченса «И все же…» обязательно найдет свое место в библиотеке истинного любителя современной интеллектуальной литературы!

Кристофер Хитченс

Публицистика / Литературоведение / Документальное