Читаем Один год из жизни Уильяма Шекспира. 1599 полностью

Вопрос об обороне Темзы по-прежнему стоял очень остро. Сначала граф Камберленд намеревался «устроить мост <…> такой же, как когда-то возвели для обороны Антверпена». Весьма сомнительное решение, ведь мост в Антверпене не помог сдержать натиск противника, и в 1585-м испанцы не оставили от Антверпена камня на камне. И все же Чемберлен заверял, что со своей армией в 1500 солдат «готов защищать мост до последней капли крови». На смену одному плану пришел другой. Кораблестроитель Эйд предложил перекрыть реку, затопив корабли в самой узкой части Темзы в районе Баркинга. Членам Тайного совета очень понравилась эта идея, и они поручили лорду-мэру Лондона ее осуществить. Насколько же, должно быть, отчаялись англичане, если решились на такой шаг: план Эйда был столь же губителен для торговли, как и нападение испанцев. Лорд-мэр и олдермены просили членов Тайного совета отказаться от безумной идеи, предлагая выставить для обороны Темзы с десяток маневренных кораблей. Когда посчитали возможные убытки, то пришли в ужас — Эйд предлагал затопить 83 корабля стоимостью примерно в 25 000 фунтов! Эти корабли, в свою очередь, затопят всю заболоченную местность вокруг, причинив ущерб в 45 000 фунтов. Поднять корабли со дна (если это вообще возможно) встанет им еще в 25 000 фунтов. В случае неудачи «Темза задохнется, движение по ней не восстановится, и торговле придет конец». К большому облегчению лондонских купцов, членов Тайного совета удалось убедить, и идею Эйда отвергли.

Призыву к оружию внял и бедняк, и богач. Теперь совсем другое дело, не то что война с Ирландией, полагали лондонцы, встав на защиту своей семьи и дома, королевы и страны. Джон Чемберлен открыто заявил: хотя его «никогда не обучали военному делу», лучшее, что он может сейчас предпринять — «оборонять свою страну». Астролог Саймен Форман даже составил гороскоп, чтобы понять, когда ждать нападения испанцев. Возможно, он слишком увлекся, ибо, помимо этого, приобрел «упряжь, оружие, мечи, кинжалы, мушкеты, латы, латные рукавицы, алебарды и многое другое». Один из сохранившихся отчетов 1599 года о военных учениях в Лондоне позволяет наглядно представить себе, как город вооружался. За каждый район города отвечал один капитан (многие из них еще хорошо помнили кампанию 1588 года). Джон Меггс, торговец сукном, возглавлял отряд из 125 человек в районе Куинхит Уорд, Джон Суинертон, торговец одеждой, — отряд из 250 солдат в Криплгейт Уорд и т. д. В общей сложности список насчитывал 15 капитанов из 25 округов города и 3375 солдат.

А что же Шекспир? Уехал ли он вместе со Слугами лорда-камергера в Нонсач вслед за королевой? Быть может, он решил покинуть город и вернуться в Стратфорд, сочтя, что времена смуты лучше пережить в кругу семьи, не подвергаясь опасности? Ответ на этот вопрос многое рассказал бы нам о Шекспире. К сожалению, чем он тогда занимался, доподлинно неизвестно. Скорее всего, как и другие актеры, он остался в Лондоне, став свидетелем всех событий и продолжив играть в театре и писать пьесы. Нет никаких свидетельств того, что представления попали под запрет. Вполне возможно, что театр тогда неплохо заработал — по городу в ожидании врага кружили, маясь от безделья, сотни бойцов-добровольцев. Власти поощряли спектакли — шатающихся праздно солдат надо было чем-то занять.

Судя по дневнику Хенслоу, театральная жизнь во время кризиса ничуть не изменилась — театры продолжали заказывать пьесы для новых постановок. Чепмен, Деккер и Джонсон работали не покладая рук. В конце июля Чепмену поручили дописать «финал пасторальной трагедии» — за эту работу он получил 40 шиллингов. Деккер также был поглощен работой — первого августа ему заплатили за пьесу «Bear a Brain», а через неделю вместе с Беном Джонсоном он получил аванс за трагедию «Слуга из Плимута», которую соавторы обещали закончить через три недели. В начале сентября они объединились с Генри Четтлом и другими драматургами для работы над другой трагедией — «Роберт II, король Шотландии» (до наших дней не дошла). Пьеса очень своевременная, учитывая неприязнь англичан к шотландцам, — Роберт II, предок Якова, один из самых слабых монархов, когда-либо правивших Шотландией.

Перейти на страницу:

Похожие книги

19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов
19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов

«19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов» – это книга о личностях, оставивших свой почти незаметный след в истории литературы. Почти незаметный, потому что под маской многих знакомых нам с книжных страниц героев скрываются настоящие исторические личности, действительно жившие когда-то люди, имена которых известны только литературоведам. На страницах этой книги вы познакомитесь с теми, кто вдохновил писателей прошлого на создание таких известных образов, как Шерлок Холмс, Миледи, Митрофанушка, Остап Бендер и многих других. Также вы узнаете, кто стал прообразом героев русских сказок и былин, и найдете ответ на вопрос, действительно ли Иван Царевич существовал на самом деле.Людмила Макагонова и Наталья Серёгина – авторы популярных исторических блогов «Коллекция заблуждений» и «История. Интересно!», а также авторы книги «Коллекция заблуждений. 20 самых неоднозначных личностей мировой истории».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Людмила Макагонова , Наталья Серёгина

Литературоведение
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука
И все же…
И все же…

Эта книга — посмертный сборник эссе одного из самых острых публицистов современности. Гуманист, атеист и просветитель, Кристофер Хитченс до конца своих дней оставался верен идеалам прогресса и светского цивилизованного общества. Его круг интересов был поистине широк — и в этом можно убедиться, лишь просмотрев содержание книги. Но главным коньком Хитченса всегда была литература: Джордж Оруэлл, Салман Рушди, Ян Флеминг, Михаил Лермонтов — это лишь малая часть имен, чьи жизни и творчество стали предметом его статей и заметок, поражающих своей интеллектуальной утонченностью и неповторимым острым стилем.Книга Кристофера Хитченса «И все же…» обязательно найдет свое место в библиотеке истинного любителя современной интеллектуальной литературы!

Кристофер Хитченс

Публицистика / Литературоведение / Документальное