Один Христос. Два христианства

Конечно, пересмотр вероучения дело болезненное, очень болезненное! Ведь речь идет не о признании мелкой ошибки, не о разрешении пустячного спора между различными теориями божественной благодати. Речь идет о самом Боге, о том, что есть Бог в себе самом. Речь идет об искоренении худшей из ересей, чудовищнее которой ни в какой древней религиозной традиции, ни в Ассирии, ни в Египте, ни в Риме, ни в Греции, ни в Скандинавии, ни в Индии, ни в доколумбовой Америке, ни в Иудаизме, ни в Исламе, ничего не найти. И полумерами в таком пересмотре не обойтись. Все западное вероучение насквозь лживо и должно быть продумано заново. Личные отношения, которые связывают Бога с миллионами верующих, нашей традицией оказались совершенно не поняты! И католической Церкви запада и многочисленным протестантским конфессиям предстоит вернуться к православному преданию, связь с которым была некогда, к сожалению, порвана. Речь идет не о том, чтобы стать греками, сербами, русскими или румынами. Возобновленная традиция может и должна обрести на Западе собственные формы = формы, опирающиеся на аутентичные свидетельства мистиков, а не на измышления и фантазии западных богословов.

Но о чем они, эти «богословы», думают? Неужели авторитет своей, западной «Традиции» столь непреложен для них, что всякое подобие рефлексии для них заказано? Проще говоря, неужели все они законченные олухи? Конечно, нет! Чаще всего это люди поразительной эрудиции и богатейшей культуры. И что же? Мы видели с вами, что многие из них сами с официальным богословием не в ладах. Почему же тогда они не скажут об этом открыто? Что им мешает это сделать? Разве не отдают они себе отчет в том, насколько нелепо и чудовищно официальное вероучение? Нужно ли обвинять меня в безумной гордыне, если я отказываюсь верить, что Бог – это слабоумный садист? Беда в том, что их богословские конструкции представляют собой связную логическую систему, где ошибка, в одном пункте немедленно влечет в себе заблуждения во всех прочих. Зная законы психологии и социологии, не стоит удивляться тому, что возмущают их не обличаемые мной заблуждения, а та настойчивость, с которой я обличаю их. Они предпочитают академические дискуссии и ни к чему не обязывающие салонные беседы, которые ни к чему не ведут – разве что позволяют им заслужить очередную ученую степень. Ужасы и нелепости официального вероучения нимало их не волнуют – им на них наплевать. И поскольку в этой Церкви ничего не меняется и не изменится никогда, я покидаю ее и от нее отрекаюсь. Впрочем, мне даже нет нужды ее покидать. Она сама практически выставила меня вон. Православные Церкви никак не могут достичь между собой согласия, «Великий и Святой Всеправославный Собор», к которому они готовились столько лет, окончился в результате ничем. Многие Церкви отказались принимать в нем участие еще до его начала. Православные Церкви вынуждены будут однажды признать, что им необходима серьезная реорганизация. Древние, почтенные, но почти исчезнувшие в результате исторических неурядиц Церкви продолжают играть несоответствующую их нынешнему значению роль. Во многих странах сформировались сегодня многочисленные православные сообщества, которым следовало бы предоставить автокефалию, дав им тем самым возможность развиваться свободно. Но все это проблемы не первой важности. Главное, что эти Церкви сумели сохранить единую веру, что позволяет им оставаться друг с другом в литургическом общении. Никаких богословских вопросов на повестке Всеправославного Собора, кстати говоря, вообще не стояло. Обсуждение их было бы бесполезно. Расхождения между этими Церквями касаются организационных вопросов, размежевания юрисдикций, зон влияния, статуса верующих в диаспоре. Все эти вопросы обсуждаются вполне открыто, что создает впечатление беспорядка. В Ватикане все внутренние конфликты, напротив, замалчиваются – сор не выносится из избы. Зато снаружи царит полная разруха. Лично мне больше по сердцу православная неразбериха, тем более, что я разделяю их веру.