Один Христос. Два христианства

Если бы Церковь сводилась к церковному праву, догмам и иерархии, я бы давно оставил ее. Но Церковь – это, прежде всего, ее верующие, ее святые. Именно благодаря мистикам и святым я и остаюсь до сих пор ее членом. Я отвергаю, по сути дела, не Церковь как таковую, а лишь авторитет католической иерархии, который полностью для меня неприемлем. То, что думаешь, всегда трудно облечь в слова, но я чувствую именно так. Первым делом я сбрасываю с себя бремя официального богословия, церковного Катехизиса, и великих учителей Церкви, Св. Фомы и Блаж. Августина. Какая свобода! С каким облегчением расстаюсь я с этой грудой надуманных и зачастую совершенно нелепых «истин»! Но в Церкви бывали люди, достигшие святости вопреки иерархии. Принимаясь за свою диссертацию о Мейстере Экхарте, Владимир Лосский рассчитывал показать, что богословие на Западе насквозь фальшиво – настолько фальшиво, что в католической Церкви уже нельзя достичь личной святости. Однако по мере своей работы он вынужден был признать, что мистический опыт Экхарта был абсолютно подлинным, хотя достиг он его лишь ценой полного отказа от господствующей тогда богословской системы Фомы Аквинского. Именно просиявшие в католической Церкви, зачастую вопреки ей самой, святые побудили меня остаться в ней, невзирая на те измены, которые она в отношении Любви Божией совершила.

Встретив Христа, самаритянка, уверенная, что перед ней человек необыкновенный, говорит ему: «Господин, я вижу, что ты пророк. Наши отцы поклонялись Богу на этой горе, а ты говоришь, что Богу надо поклоняться в Иерусалиме. На что Господь отвечает ей: ‘’придет час – и он уже пришел – когда истинно верующие станут поклоняться Богу в духе и истине’’».[244] Я не католик и, похоже, никогда на самом деле католиком не был. Наверное, это чувствовали и мои коллеги, потому что какие бы посты в образовательных учреждениях мне порою не доверяли, долго я на них не задерживался. Я не молюсь ни в Иерусалиме, ни на горе Гаризим. Я молюсь «в духе и истине», как и завещал нам Христос.

Мне кажется, что многие христиане находятся в этой же ситуации. Принадлежа изначально к одной из Церквей, они не могут оставаться ни в одной из них. Постепенно они находят для себя ту, что им ближе. Мне кажется, я смещаюсь мало-помалу от Иерусалима в направлении горы Гаризим. Если я отхожу от католической Церкви, то лишь потому, что хочу остаться верен Христу. Я получил от нее невероятно много. Именно от нее унаследовал я свою веру. Но очень скоро, уже в детстве, я почувствовал, что учение ее меня не устраивает. В годы учебы в Большой Семинарии Католического Института в Париже это чувство только усилилось.[245] В то же самое время я познакомился с другой христианской традицией, традицией христиан Востока и православных Церквей, которые хранят эту живую традицию и по сей день. С годами мне стало ясно, что две традиции разделяет глубокая, почти непреодолимая пропасть. У меня все больше складывалось впечатление, что это две разные религии.