Один Христос. Два христианства

Но сказав, будто Бог не может любить нас по-настоящему, решившись на столь значительное и радикальное утверждение, Св. Фома утрачивает для нас всяческий интерес, о чем бы он нам в остальных своих сочинениях ни говорил. А познания его, похоже, безграничны. Сошел ли, например, Христос в ад в теле, или же без него?… Св. Фома это точно знает и готов обосновать свой ответ. Хотя мне этот ответ кажется просто смехотворным, поскольку предполагает чрезвычайно упрощенное и материалистическое представление об «аде» как таковом. Сумма Богословия и другие сочинения Св. Фомы поражают своим размахом. Эрудиция автора восхищает. Ставя тысячи вопросов (часто бесполезных, порой откровенно несуразных), он отвечает на них, опираясь на Аристотеля, которому неукоснительно следует даже в тех случаях, когда речь идет о проблемах собственно христианских, с которыми языческий философ просто не сталкивался. Кроме того, метод аргументации, которым этот эрудит пользуется, весьма примитивен. Подбирая вырванные из контекста цитаты различных авторов, в том числе ветхо– и новозаветных, он, не доискиваясь до их смысла и оценивая их по значительности, противопоставляет их набору противоположных мнений, предлагая затем собственное компромиссное решение. «Такой-то и такой-то сказали… но иные сказали … Заключение… Решение».

В результате выходит нечто вроде того, что вы увидите в этом небольшом, выбранном наугад примере: «Господь сказал (Ио 17. 3) ‘сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога’. Но мы сказали уже, что жизнь вечная – это наша конечная цель. Поэтому блаженство человека заключается в познании Бога, которое является актом интеллекта» (Ia. IIae, q.3, a.4). Св. Фома немедленно усматривает в этом тексте подтверждение своей концепции вечной жизни как созерцания сущности Божией. Очевидно, однако, что Св. Иоанн говорит здесь лишь о признании Бога единственным истинным Богом среди множества прочих божеств. Речь идет не о спекуляции относительно Божественных атрибутов, способностей и их проявлений, а об акте веры, о поступке, в котором участвует вся личность как целое, включая интеллектуальную и аффективную ее стороны ….

Такой метод серьезных результатов никогда не даст – он слишком примитивен.

Но стоит мне прочесть у Св. Фомы, Бог для меня все равно, что колонна, что Он со мной ни в какие отношения не вступает, как учитель этот, несмотря на все свои методы и цитаты, просто перестает меня занимать. Можно, конечно, на досуге, из любопытства, в его грандиозных построениях разбираться, но ясно понимая при этом, что перед нами лишь плод гордыни, уверенной, что она нашла Богу и вселенной исчерпывающее и окончательное объяснение.

Отсутствие реакции со стороны «богословов»

Но почему тогда богословы, которых я здесь цитировал – Карл Ранер, Гало и многие другие – так и не разоблачили открыто языческий идол чистого Акта? Что им помешало? Страх перед тем, как отреагировала бы на это церковная иерархия? Боязнь скандала? Опасение смутить умы верующих, подорвав миф о непогрешимости Церкви? Сохраняют ли они понятие чистого Акта, не делая из него окончательных выводов? Св. Фома, по крайней мере, идет в своих выводах до конца: если Бог действительно представляет собой чистый Акт, Он не может никого любить и предопределение неизбежно. Речь не идет о каком-то частном пункте вероучения. Речь идет о нашем представлении о Боге и вечной жизни. Является ли Господь любовью и светом, как уверяет нас Св. Иоанн, или же чистым Актом, каким считает Его Аристотель? Приходится выбирать.

Согласившись с Фомой, мы оказываемся вне христианства. Он не просто еретик. Еретик – это все же христианин. «Общий учитель»,[69] рекомендуемый папами и даже последним Собором в качестве главного вероучительного авторитета, христианином не является. Хуже того – он даже и не язычник! Язычники молились своим богам, служили им. Они могли от них чего-то ждать, верили, что боги их слышат и порою их желания исполняют. Так оно порою и было – ведь голос любви Бог слышит всегда, каким бы именем мы Его ни назвали. Фома же доказывает нам со своей безупречной логикой, что ждать нам от Бога нечего, что учение Церкви о любви Божией – это лишь детский лепет, приманка для дурачков. Бог Св. Фомы, «общего учителя» всей римско-католической Церкви, знаменует, по сути дела, возвращение к атеизму. Эту мысль я подробно обосновываю и развиваю в одной из глав своей книги: Увы! Что сотворили мы с Его Любовью?[70]