Один Христос. Два христианства

Я готов предположить, что богословы, не следующие на деле Св. Фоме, помалкивают об этом, так как считают, что поскольку он никому уже на самом деле не интересен, в официальном осуждении его мнений никакой необходимости нет. Но в действительности дело обстоит не так. Возьмите хотя бы новую попытку подогреть интерес к трудам «общего доктора», создав комиссию по изучению его рукописей, призванную выявить мельчайшие нюансы мысли Учителя. Или учебные программы различных религиозных сообществ, как прежних, так и созданных совсем недавно – Общества Св. Мартина, например. Я уж не говорю о мании цитировать Св. Фому в подтверждение своей правоты, что лишний раз утверждает и его собственный авторитет! Прежде от богословов всегда требовалось, чтобы их мнения соответствовали Св. Писанию. Нынче им приходится доказывать свою верность Св. Фоме (то есть, Аристотелю). Совсем недавно я видел на канале КТО передачу, где один священник, последователь Св. Фаустины Ковальской и «проповедник Божия Милосердия», ссылался на Св. Фому Аквинского, обосновывая важность миссии своего сообщества тем, что «общий доктор» признавал милосердие главным атрибутом Бога. Но читал ли он то, что Св. Фома писал о милосердии Божием? Ведь согласно Фоме, Бог совершает дела милосердия не оттого, что Он сочувствует тем, кому обращена Его помощь (см. цитату выше), а лишь по необходимости нуждаясь в том, на ком Ему можно было бы Свое милосердие явить. Перечтите параграфы, посвященные милосердию Божию еще раз, и вы убедитесь, что я не сгущаю краски. Долго ли еще предстоит нам обманываться? Можно, конечно, сколько угодно цитировать Св. Фому и составлять поучительные антологии его мыслей – но то, что отражает его личные убеждения, придется в них обойти стороной.

Конечно, у Св. Августина и Св. Фомы можно найти немало интересных, порой захватывающих страниц, посвященных иным проблемам – философским, психологическим, социологическим. Им принадлежат много глубокомысленных текстов о совести, грехе, молитве, времени и прочих важных предметах. Но преувеличивать их значенье тоже не стоит. Ведь подобные мысли, ничуть не менее значительные по своей глубине, мы встречаем у множества других мыслителей прошлого, как христианских, так и языческих. На нескольких страницах паскалевских Мыслей их наберется в десять раз больше, чем у нашего «общего учителя»! Конечно, такой системы, исчерпывающей и крепко выстроенной, как Сумма богословия, у других авторов не найти. В ней есть, как мы видели, ответы на сотни самых несуразных вопросов. Но дело ведь совсем не в этом. Их «гениальность» можно превозносить до небес, но это не сделает их богословие христианским. Св. Августин и Св. Фома, главные авторитеты католического богословия, не то, что христианами, но даже еретиками назвать нельзя. Я со всей серьезностью на этом настаиваю. Повторяю снова и снова: еретики все же еще христиане. Больше того: эти «учителя Церкви» не являются и язычниками. Ведь язычники связаны со своими богами реальными отношениями, тогда как их измышления не являются ни христианскими, ни языческими. Их Бог не должен особенно беспокоить и атеистов – ведь это всего лишь философское понятие. Это Бог мертвый, и за живое он нас никогда не заденет. Паскаль прекрасно понимал это. Бог, которому он поклонялся, был «Богом Авраама, Исаака и Иакова, а не богом философов». Это не значит, что эти «учителя Церкви» не могут быть святыми, и даже великими святыми. Святость их жизни не имеет с их бредовыми богословскими конструкциями ничего общего. Среди воинствующих коммунистов, что морозными днями, порой в снегопад, продавали у станций метро свою газету,[73] святые, наверное, тоже были.