Одиночество контактного человека. Дневники 1953–1998 годов

Крученых о Филонове: «Смутьян холста и очевидец незримого».

Стерлигов ищет незримое, непонятное, тем он более глубок.

Идут удивительные дни обновления нашей жизни. Вернулся из Горького Сахаров, хочет приехать Любимов, и, видимо, ему разрешат. Но все еще многого не происходит, сопротивляются новому заскорузлые низы. Вслушиваемся, волнуемся из‐за каждого неслучившегося события. Все хлипко, на волоске. Больше пока событий в Москве.

Вчера видел на Стерлигове Битова, он сказал, что сейчас ему много предложений. «Огонек» предлагает вести рубрику «Забытые имена». Тоже обновляется ситуация…

13.4.87. Уже давно в Ленинграде, пишу трудно, выступления, полно телефонных звонков, открыл выставку, посвященную 1000-летию христианства.

Священник Владимир Иустинович Сорокин[594] сказал, что это не перестройка, а воскресение, что он видит в событии – коль оно случилось в 1987 году – Божью волю, ибо случись тысячелетие в 1937 году, то что это был бы за праздник, сколько крови еще. Бог показал миру, к чему ведет бездуховность.

Николай Иванович Костров сказал мне по телефону, что на выставке его поразил Кондратьев, он первый заговорил о милосердии. «Предчувствовал тему милосердия раньше всех» – вот точные его слова.

19.4.87. Позвонил Олег Базунов[595], говорили о выставке, посвященной 1000-летию христианства.

Он сказал:

– У тебя было такое доброе лицо, когда ты меня встретил. Это великое качество – сохранять детскость, дожив до седин. Спасибо тебе!

Я растерялся. Даже не знаю, о каком моменте он говорит. Значит, еще лучше – я не притворялся. Лицо – это стиль жизни, его не спрячешь.

28.5.87. Вчера прекрасное обсуждение выставки «Христианству – 1000 лет». Татьяна Глебова и молодые Миша Иванов, Влад. Жуков, Ник. Ал. Кошельков, Ал. Батурин[596].

Висели картины трудно. Несколько раз была угроза снятия.

Вот цитата, которую изъяли из программы: «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким рожденным от духа». Евангелие от Иоанна, III, 8.

Прекрасно говорили Ковтун и Иванов, многие еще.

12.7.89. Вчера дочь Лиснянской и Липкина (отчим) вызвала меня из номера, решила познакомиться. Она организатор выставки детей чешского гетто. Дети учились у Фриды Диккер, художницы и педагога. Я был и оставил первую запись в книге отзывов.

Существует такое направление – искусствотерапия. Этим занимаются в США, этим занимается и Макарова[597].

Конечно, кое к чему мы привыкли, и все же есть удивительные, сильнейшие вещи, огромное искусство. Свеча, левее – ночь, и – парусник в ночи. Парусник едва виден. Легкое дуновение – и все покроется тьмой, исчезнет. Так и жизнь этих незащищенных ребят. Все ушли в газовые камеры, в кромешную ночь.

6.8.89. Были на выставке Устюгова. К сожалению, не все так прекрасно и высоко. Стена с моими пятью картинами самая сильная… Хороша графика, почти вся.

Кстати, думаю, «светлый» период уступает именно отсутствием драматизма, хотя тут тоже есть лирическое начало. Незащищенность его в первом, исходном периоде потрясает.

Есть проза и стихи Устюгова. Я списал:

Опечаленный жизнью тяжелой
Свою ношу несу.

И еще:

И вдруг эти жуткие лица…
Об эти лица
Глаза могут разбиться.

6.9.89. Выставка Петра Дика[598] в музее Достоевского. Он рисует на наждачной бумаге. Это живопись знаковая.

Все же знак шире конкретного предмета. Знак ассоциативен.

Мы отстали не в искусстве, а в науке, так как у нас не было знакового мышления. Мышление было конкретно, суживало перспективу, простор, мешало самотворчеству смотрящих. Знак расширяет фантазию, дает более обширный простор чувствованию.

10.9.89. Пунин пишет, что рисунок (ренессансный) пройдет через примитив. В русском искусстве это одним из первых осознал П. И. Соколов. Он-то и в живописи, и в книжной графике, и в рисунке прошел через наивное. Его книжная иллюстрация, его живопись (Гор, Русский музей[599]) суть великие вещи, большая идея. Конечно, он был ближе к обэриутам, но и они недалеки от наивного искусства.

2.1.90. У Маркса есть фраза, что невежество – фатальная сила, и она еще послужит причиной многих трагедий. Я думаю, что в отношении живописи именно невежество усугубляло ложь. Все вгонялось в рамки воспитательных функций. Отсюда Ленины на броневике, Сталины на трибуне. Но живопись – не литература, и у нее другие задачи. Она если и воспитывает, то цветом, как музыка – звуком. И душа, тронутая цветом, способная к восприятию, уже не душа Смердякова или Сталина.

Невежды, дослужившиеся до лакеев, стали осознавать прелести барства.

16.4.90. Обсуждение П. Кондратьева.

Костров сказал: «У Кондратьева люди похожи не на людей, а на формы о двух ногах». Кондратьев исчерпал Филонова и пошел своим путем.

Мочалов: о Чукотке Кондратьева и Средней Азии Павла Кузнецова. Это Восток Кондратьева, сказал он.

Чукотский цикл – это медитация, Ахна[600], то есть был и ушел, но все равно – остался.