Одиночка

Саша потерла высохшие от знаний глаза и попыталась взбодриться.

– Почти. Это все дико интересно. То одно нравится, то другое. А еще постоянно мысли – как и когда можно начать зарабатывать здесь, а вот здесь. Читаю плюсы и минусы профессии, а это меня еще больше запутывает. На что сделать ставку, зачем, как и так далее. Я краситься пошла.

– А что с прошлой работой? – закричала с кухни Инна. – Я каждый раз забываю спросить.

Саша высунулась из-за двери ванной, на носу и щеках виднелись следы тонального крема.

– Работала в банке с третьего курса, четыре года, потом год в частной фирме, решила попробовать бизнес. Поиграла в ИП, хотела свой бренд одежды, ладно, успела закрыть. Нахватала долгов. Немного правда, но для меня существенно.

– Зато опыт, – вставила Инна. Она смотрела, как пальцы подруги быстро растушевывают крем.

– Опыт хороший, но дорогой. Поэтому мне сложно выбрать новую учебу, я пытаюсь не прогадать, не продешевить, а так в жизни не бывает, чтобы раз, и все. Наверное, надо отпустить себя, что-нибудь выбрать, трудиться, и будь что будет.

будь что будет

У зеркала Саша подкрасила ресницы и брови, наложила румяна. Стало гораздо лучше. Инна встретила ее с чашкой кофе.

– Ну, давай обсудим быстро. Дизайнер одежды?

– Да, но бренд у меня уже не получился, это слишком сложно, ниша узкая для дизайнеров.

– Значит, не подходит. Копирайтер?

Саша отпила и слегка поморщилась:

– Буквы? Надоест. Мне всегда нравилось больше рисовать, чем писать. И искусство, картины я люблю. Пора, Дима подъехал. Возьмешь кружку?

Инна с улыбкой смотрела, как Саша мучается с кроссовками, из-за усталости долго соображает. Та подняла голову.

– Наверное, да, графический дизайн мне подойдет лучше всего. К тому же широкий профиль. Не будет заказов в одном, переориентируюсь в другое.

– Вот и хорошо. Беги давай.

– Пока.

Но не успела Саша выйти из подъезда, как позвонила Инна.

– Машеньку рвет. Мне надо ехать.

* * *

«Обычный ротавирус, но несколько раз вырвало знатно. Уже лучше», – написала Инна на следующий день в ответ на Сашино беспокойство. К Машеньке планировали погостить по очереди бабушки и дедушки, и Иннины родители, и родители Жени – все были живы и относительно здоровы, по-хорошему удивлялась Саша.

оказывается, вот как бывает

А к ней вечером хотели приехать девчонки из прошлой жизни.

Саша основательно подготовилась а значит, основательно нанервничалась тщательно прибралась и продумала закуски. Вика и Наташа должны были принести вино и десерт. Яна могла бы вежливо отказаться. Но не ответила и не отказалась.

самое основное – сказать все до того, как мы рассядемся

до того, как они сами начнут задавать вопросы

В домофон позвонили. Саша несколько боязливо поставила агукающий шезлонг посередине гостиной, недалеко от стола. Проверила. Тщательно одела ребенка сегодня, напомадила, как сказала бы мама. Как будто смотрины, сказала бы бабушка. А ведь и правда смотрины.

напомадила на смотрины

Девчонки поднялись, зазвенели приветственными объятиями, зашуршали пакетами с подарками для мальчика и угощением к столу. Они посмотрели, потрогали легонько ребенка – а он что-то им на своем языке сказал, пока не заплакал, а Саша забегала, засуетилась, успокаивала, пока Вика раскладывала сыры, а Наташка, дегустируя, разливала вино, а потом почему-то раз – и все успокоились. Наконец сели. Надолго ли, думала Саша. Опять начнется беготня, надо сказать скорее.

Три руки поднялись с бокалами за встречу, дзынь-дзынь, зазвенели, радостно ли, торжественно ли, предостерегающе ли

– Сначала я кое-что скажу.

Четыре глаза напряженно смотрели в Сашины зрачки.

– У малыша эпилепсия и подозрение на ДЦП. Пока точно не ясно. Долго в больнице лежали, говорить не хотелось, да и сейчас постоянно лечимся, – выговорила Саша. Больше всего она боялась жалости. Вика без слов встала и порывисто обняла ее.

– Все будет хорошо, ты справишься, – прошептала она. А Саше захотелось одновременно и оттолкнуть ее, и обнять еще крепче не дать воспаленной гордости взять верх Но тут в глазах зарябило, откинуло на много месяцев назад, в палату, где она пряталась от страшной детской смерти и страшной детской жизни, от болезней и этого посредственного и утешающего «все будет хорошо».

хорошо

– Что говорят врачи? – Вика вернулась на свое место и сжала бокал в пальцах.

И Саша рассказала, что говорили врачи. И говорила еще немного о ребенке и материнстве, а Вика все спрашивала и спрашивала.

– А как он будет выглядеть? – будто очнувшись, спросила Наташа. Она смотрела не на ребенка – на Сашу, как будто увидела странное животное, как будто непонятно как оказалась здесь, в месте, где ей оказываться не хотелось.

– Не поняла.