Одиссея капитана Блада - английский и русский параллельные тексты

"I'll come and talk to you again when there's less rum in your wits," said Wolverstone, rising.	- Я приду к тебе опять, и мы с тобой потолкуем, когда у тебя в башке останется поменьше рома, -поднимаясь, сказал Волверстон.
"Meanwhile ye'll please to remember the tale I've told, and say nothing that'll make me out a liar.	- Пока же запомни твердо мой рассказ о тебе и не вздумай опровергать мои слова. Не хватало еще, чтобы меня обозвали брехуном!
They all believes me, even the men as sailed wi' me from Port Royal.	Все они, и даже те, кто отплыл со мной из Порт-Ройяла, верят мне, понимаешь?
I've made 'em.	Я заставил их поверить.
If they thought as how you'd taken the King's commission in earnest, and for the purpose o' doing as Morgan did, ye guess what would follow."	А если они узнают, что ты действительно согласился принять королевский патент и решил пойти по пути Моргана, то...
"Hell would follow," said the Captain. "An' tha's all I'm fit for."	- Они устроят мне преисподнюю, - сказал капитан, - и это как раз то, чего я стою!
"Ye're maudlin," Wolverstone growled.	- Ну, я вижу, ты совсем раскис, - проворчал Волверстон.
"We'll talk again to-morrow."	- Завтра мы поговорим опять.
They did; but to little purpose, either that day or on any day thereafter while the rains - which set in that night - endured.	Этот разговор состоялся, но толку из него почти не вышло. С таким же результатом они разговаривали несколько раз в течение всего периода дождей, начавшихся в ночь после возвращения Волверстона.
Soon the shrewd Wolverstone discovered that rum was not what ailed Blood.	Старый волк сообразил, что капитан болеет вовсе не от рома.
Rum was in itself an effect, and not by any means the cause of the Captain's listless apathy.	Ром был только следствием, но не причиной.
There was a canker eating at his heart, and the Old Wolf knew enough to make a shrewd guess of its nature.	Сердце Блада разъедала язва, и Волверстон хорошо знал природу этой язвы.
He cursed all things that daggled petticoats, and, knowing his world, waited for the sickness to pass.	Он проклинал все юбки на свете и ждал, чтобы болезнь прошла, как проходит все в нашем мире.
But it did not pass.	Но болезнь оказалась затяжной.
When Blood was not dicing or drinking in the taverns of Tortuga, keeping company that in his saner days he had loathed, he was shut up in his cabin aboard the Arabella, alone and uncommunicative.	Если Блад не играл в кости или не пьянствовал в тавернах Тортуги в такой компании, которой еще недавно избегал, как чумы, то сидел в одиночестве у себя в каюте на "Арабелле".
His friends at Government House, bewildered at this change in him, sought to reclaim him.	Его друзья из губернаторского дома всячески пытались развлечь его.
Mademoiselle d'Ogeron, particularly distressed, sent him almost daily invitations, to few of which he responded.	Особенно огорчена была мадемуазель д'Ожерон. Она почти ежедневно Приглашала его к ним в дом, но Блад очень редко принимал ее приглашение.
Later, as the rainy season approached its end, he was sought by his captains with proposals of remunerative raids on Spanish settlements.	Позднее, по мере приближения конца дождливого сезона, к нему стали обращаться его капитаны с проектами различных выгодных набегов на испанские поселения.