Однажды. Не ты. Не я.

— Неужели вы поверите ей? Это — одна из девиц короля! — пренебрежительно рассмеялся Одам, и толпа послушно последовала его примеру.

— На кафедре древних языков работают всего три переводчика с древне-арисийского, я — одна из них. Моё имя — Наталия Раблие. На первой странице дневника написаны две фразы на современном языке: «Не отступлюсь» и «Шиан горит в моём сердце», а также несколько слов на древне-арисийском: «Однажды. Не ты. Не я».

Вокруг повисла такая пронзительная тишина, что захотелось оглянуться по сторонам и убедиться, что эта сцена мне не снится. Потом я перевела взгляд на Арсентия и, увидев улыбку на его губах, выдохнула одолевающий меня бешеный страх. Значит, я не помешала его планам. Значит, он спасёт Анри. Всё будет хорошо.

Набравшись смелости, я повернулась к герцогу Алалиреи.

— Хотите знать, что означает этот заголовок?

Не дожидаясь ответа, я повернулась к народу Шиана, беспокойного, чужого королевства, и с прежде незнакомой страстью произнесла:

— Ни вы, ни я, ни те, кто пытается вскарабкаться на трон обманным путём, не сможем защитить будущее Шиана. На это способен всего один человек. Дионизий Анри Лиссон. В своём тайном дневнике Алал… богиня написала, что в груди вашего короля бьётся сердце, преданное королевству Шиан. Только он сможет обеспечить вам прекрасное будущее. Творцы умеют дорожить истинной преданностью, а вот люди… Посмотрите, что вы сделали с вашим королём? Заковали его, как зверя! Мужчина, подаривший себя народу, получил в ответ преступную неблагодарность.

Откуда, спрашивается, взялись эти слова? Выплёвывая бессовестную, но такую чистосердечную ложь, я украдкой поглядывала на небо, ожидая, что меня вот-вот сразит молнией или ещё чем похуже. Или, может, по просьбе Алали, великая Иччиния сойдёт с небес, схватит меня за шкирку и заберёт домой, чтобы не пакостила на чужой земле. Поэтому я и споткнулась на имени богини, предпочла упомянуть её обезличенно. Безымянная ложь легче выскальзывает из горла.

Арсентий слушал меня с улыбкой, при этом поглядывая куда-то в сторону. Когда я обвинила собравшихся в преступной неблагодарности, он приподнял руки и беззвучно сказал «10 секунд». Просит меня потянуть время? Вот же, зараза, не проникся моим выступлением. Хотя он, конечно, знает, что это — ложь, придуманная в состоянии аффекта. Одам тоже не особо расчувствовался под действием моих страстных обвинений. Крайне довольный тем, что переводчица добровольно пришла к нему в руки, он отдавал приказы страже.

Зато народ меня слушал, причём очень внимательно. Я даже расслышала, как они обсуждали, когда же наступит это самое «однажды», которое обеспечит им прекрасное будущее. Странные люди. На что им жаловаться? Счастливая, спокойная жизнь, красавчик король. Бессмертие у них ещё никто не отнял. Понимаю, что без творца им боязно, но пока что исчезновение Алали ничем не испортило их жизнь. Стоит ли портить настоящее из-за неоформленной боязни будущего?

Всё это время я избегала смотреть на Анри, стояла к нему спиной. Не хотела становиться свидетельницей его бессилия. После первого крика он замолчал и больше не пытался остановить мою безумную выходку. Когда Арсентий его спасёт, и мы окажемся в безопасности, тогда я на него и насмотрюсь. Пусть тогда ругает, отчитывает. Всё, что угодно, только бы остался в живых.

Я всё ещё разглагольствовала о том, что только Дионизий сможет привести творца в Шиан, когда вдоль дороги поползло сверкающее зубчатое колесо. Одам замахал руками, и его маги выстроились в ряд перед ухмыляющимся Арсентием. Вот тут-то я и заметила, что в двух метрах от меня стояла Лисса. Улыбающаяся, чем-то весьма довольная, без признаков угрызений совести. Вот тебе и «хорошая женщина».

— Не делайте глупостей, Арсентий, — пригрозил Одам. — Наши силы во много раз превосходят ваши возможности. Отойдите в сторону, и вас никто не тронет. Процессия продолжит путь в столицу, чтобы предать Дионизия народному суду.

Один щуплый старец против семерых магов? Нет, восьмерых, причём одна из них — его лучшая ученица. Выигрышным этот расклад не назовёшь. За спиной Арсентия — стража, но что они могут сделать против магов? Двое неприметных мужчин вышли из толпы, закатали рукава и встали по бокам Арсентия, улыбаясь противнику. Боевые маги? Но почему только двое?

Забыв о творце, герцоге и короле, народ в изумлении следил за зубчатым колесом, которое продолжало медленный путь вдоль дороги. Один из магов направился за ним, выбрасывая перед собой столбы пара. Вот, битва ещё не началась, а один уже перегрелся. То ли ещё будет.

Стража подступила ко мне, но замерла в двух шагах, как будто налетев на стену. А Арсентий не так уж и прост, если умудрился накинуть на меня защиту на таком расстоянии. Ухмыльнувшись в ответ на мой благодарный кивок, он щёлкнул пальцами, и на земле закрутилась воздушная спираль. Лисса засмеялась так радостно, как будто это было сделано ей в подарок. Двое магов шагнули вперёд, а Лисса с приятелем, по знаку Одама, встали за моей спиной.