Однажды в XIII веке

– Ничего. Тебе – ничего. Ты в Новгород поедешь в любом разе.

– Тогда нет.

– Может спросишь их сначала? Чего они хотят?

– А с теми что будет? – Сипат кивнул в сторону понуро стоявших пленников, которые уже рассказали Окинфу всё, что знали.

– Продадут в холопы.

– Согласились?

– Согласились.

Сипат опять криво усмехнулся.

– Слушай теперь ты меня – Сипат поднял глаза на Окинфа и в глазах этих явно читалась издевка – Я тебе скажу не только где товар, и кто его у меня брал, но и расскажу, как мой собственный клад найти, там серебро мое лежит, в том году запрятал, а и в этом добавил. С собой не брал, думал вернуться. А за то серебро ты слово дай, что на том дубу рядом с ними – Сипат указал на своих дружков, не предавших его – будут и те висеть. Вместе дела делали, вместе и на дубу висеть.

Все время, пока Сипат говорил, кривая издевательская усмешка не сходила с его лица. Говорил он складно и быстро, хотя и не совсем по-новгородски, слышно было, что этот язык для него не родной.

Пришла очередь усмехаться и Окинфу.

– Не нужен мне твой клад, Сипат, пусть его нечистый ищет. А слово я дал уже, что жизни их не лишу, и против твоего серебра, даже если не врёшь, оно вернее. Так что придумай что-нибудь другое. Даже если не скажешь ничего, товар мы и без тебя найдем. Не сразу, но найдем. А то и сам под пыткой уже в Новом городе скажешь. Да деревенские, узнав про соль, тут каждую кочку обшарят, не сомневайся. Так что зря только дружков своих мучиться заставишь.

К Окинфу подошел Славко.

– Шило, там староста спрашивает, что с мертвяками делать – хоронить, али как?

– Посмотри, те, которые крещеные, с крестами – может есть такие, тех пусть по-людски похоронит. А нехристей в болото побросать и вся недолга. Я бочажок там подходящий видел… Эй, готовьте там огонь, начнем разговор с атаманом.

Оглянувшись на Сипата, Окинф вдруг увидел, что тот внимательно смотрит на него и взгляд его изменился – вместо злобы, презрения и насмешки появилось что-то новое, какой-то невысказанный вопрос.

– Чего смотришь? Сказать что-то хочешь?

– Тебя Шило зовут?

– Зовут. А тебе что за дело?

Сипат отвернулся. Промолчал.

Окинф тут же потерял к нему интерес, тем более, на некоторое время стало не до него. Вернулся Никита, ведя за собой два воза, в одном кроме поклажи лежали два мертвых тела. Одна из лошадей была ранена, но легко.

– Вот, удрать пытались. Был еще третий – ушел, гад, в болото. Стрелой его попятнали только, вроде.

– Давай этих – Окинф показал на покойников на возе – к тем – он кивнул в сторону, где лежали трупы разбойников, убитых в деревне – Возы осмотрел?

– Не успел.

– Больше никого не видел? Где этих нашел?

– Да по дороге гнали. Уже на пару верст отъехать успели, я следы увидел, где они разворачивались на дороге вон там, так мы по следам и пошли. Эти как нас увидели, сначала удрать хотели, одного стрелой ссадили, остальные в рассыпную, второго тоже стрелой достали, но один, вот, ушел.

– Добро. Давай поглядим чего там.

В возах оказался обычный походный скарб – немного продуктов, котел, да разбойничьи мешки, что те, видно, сложили на возы перед нападением, несколько овчин, овес для лошадей. Ничего особо ценного, но в хозяйстве все сгодится.

– Ты, Никита, вот еще что. Вот на той горе – видишь? – у них, я так понял, лагерь был. Недели две они там жили. Глянь-как там, может чего интересного найдешь. Возьми с собой своих молодцов, только осторожнее там, смотри. Потеряешь кого на какой глупости – всё дело испортишь.

Никита снова вскочил на коня и вместе со своим небольшим отрядом ускакал в сторону Горы. К Окинфу подошел один из тёсовских кметей.

– Шило, пошли. Там для разговора с атаманом всё готово.

Окинф пошел на двор Силы. Сипат и двое его дружков под присмотром двух дружинников так и оставались сидеть, прислонившись спинами к забору.

Окинф кивнул своим:

– Забирайте этих троих, пойдем разговоры разговаривать. Сила, дети в доме есть? Уведи подальше, сейчас тут такое начнется, нечего им смотреть. Давай сюда сначала этого – Окинф указал на разбойника, которому он отрубил правую руку.

– Погоди, Шило – голос Сипата был непривычно тих – Погоди, давай поговорим.