Офицеры и джентльмены

За время военной службы Гай не переставал удивляться тому, с какой легкостью в ней совершается переход от равенства к субординации. Временные офицеры никак не могли освоить это искусство. Некоторые из них держались по отношению к своим солдатам гораздо лучше, чем кадровые военные, но они так и не смогли научиться без стеснения и последующих обид демонстрировать свою власть над младшими по званию офицерами. Кадровые военные оставались реликтами более счастливой цивилизации, где различия в ранге были четко определены и принимались без какого-либо протеста.

За тринадцать лет знакомства с Томми Гай провел в его обществе совсем мало времени, но тем не менее их отношения носили весьма своеобразный характер. Первоначально он знал его как весьма приятного приятеля своей жены. Затем она превратила его в своего любовника – это случилось как-то стихийно и бездумно, и весь мир Гая разлетелся вдребезги. Позже, чтобы избежать неловкости, он стал его всячески избегать – впрочем, без всякой озлобленности. В конечном итоге оказалось, что Томми в этом приключении потерял ровно столько, сколько и Гай.

Затем разразилась война и начала расставлять (так, во всяком случае, казалось) по своим местам все части головоломок мирного времени. В «Беллами» Томми и он оставались, как и в прошлые годы, добрыми знакомыми. Прошлым вечером они превратились в друзей. Сегодня же они вновь стали полковником и младшим офицером.

– Имеется ли возможность моего перевода из корпуса алебардщиков в ваше подчинение, сэр?

– Судя по этому посланию – нет. Кроме того, ты становишься староват для той работы, которая нам предстоит. Ты полагаешь, что сможешь ползать по скалам?

– Я мог бы попробовать.

– Каждый дурень может попробовать. Именно поэтому мне не хватает пяти офицеров. Скажи, а не сможешь ли ты справиться с бумажной работой получше, чем Берти?

– Уверен, полковник, что мистер Краучбек справится с этой работой гораздо лучше меня, – радостно вмешался Берти.

Томми печально взглянул на них и сказал:

– Мне нужен помощник по административной части. Пожилой офицер, знающий все ходы и выходы и способный обойти многочисленные подводные рифы. Берти для этого дела не годится. Боюсь, что и ты тоже.

В этот момент Гай вдруг вспомнил о Джамбо.

– Думаю, что у меня есть именно то, что вам надо, полковник, – сказал он и подробно описал, что представляет собой Джамбо.

Когда Гай закончил рассказ, Томми дал команду:

– Берти, немедленно доставь его сюда. Такие люди сотнями вступают в ряды ополченцев. Притащи его, пока его не утащила к себе Служба местной обороны. Его, естественно, придется понизить в звании. Если этот Джамбо действительно такой, как ты говоришь, то он справится с работой. Полковник может перевестись на флот и прибыть к нам в звании лейтенанта из добровольческого резерва Королевских ВМС. Ради всего святого, Берти, почему ты все еще торчишь здесь?

– Я не знаю, как захватить его, полковник.

– Хорошо, отправляйся в роту «Си» и принимай взвод Йэна. Гай, назначаю тебя помощником начальника штаба. Иди и приведи своего человека. И не стой здесь, как Берти. Отправляйся к командиру порта. Потребуй у него спасательный катер. Одним словом, делай что-нибудь.

– В моем распоряжении еще имеется трехтонный грузовик. Должен ли я доставить автомобиль сюда?

– Да, конечно. Впрочем, подожди.

Гай увидел, что лицо профессионального солдата Томми затуманилось так, как в свое время затуманилась физиономия полковника Джамбо. Демон осторожности, постоянно направляющий действия успешных людей, нашептывал Томми: «Не зарывайся. Если уведешь грузовик, то с рук это тебе не сойдет».

– Нет, – сказал полковник Томми. – Оставь грузовик на месте и притащи сюда кандидата в лейтенанты ВМС.

8

Ни по характеру, ни по привычкам Триммер не годился для жизни затворника. Вот уже длительное время он тихо лежал на дне, ничего не предпринимая для того, чтобы привлечь к себе внимание начальства. О состоянии своего единственного орудия он не доложил. Никаких жалоб пока не поступало. Его маленький отряд был всем доволен. Лишь сам Триммер сетовал на жизнь, по мере того как с каждым днем становилась все острее его нужда в женском обществе. К игре в отеле его не допускали, и поэтому у него водились деньги. Триммеру был положен отпуск, и он его взял, чтобы, как он сам говорил, «увидеть свет».

В ноябре 1940 года Глазго никак нельзя было назвать «ville lumîère»[57]. Туман и общая суета делали светомаскировку особенно плотной. Прибыв в Глазго после полудня, Триммер прямиком двинулся в привокзальную гостиницу. Там тоже царили туман и суета. Просторные залы и коридоры отеля были заставлены багажом и забиты транзитниками – солдатами и моряками. В регистратуре яблоку было негде упасть. Девушка за стойкой как заведенная повторяла: «Только забронированные номера. Если придете после восьми, то могут появиться отказы».

Триммер протолкался в первый ряд, плотоядно осклабился и спросил, налегая на шотландский акцент:

– Не сыщется ли у вас норки для простого шотландского паренька?

– Приходите после восьми. Возможно, будут отказы.