Офицеры и джентльмены

– Ощущение, будто про нас вообще забыли. Пожалуй, надо отправить людей в отпуска. На максимальный срок.

Ротная канцелярия, точнее, все ротные канцелярии лагеря были завалены рапортами о предоставлении отпусков. Офицеры, по инерции именовавшиеся штабом бригады, каждую минуту ждали приказа.

Ходили слухи, что алебардщиков отправят обратно в казарменный городок и в центр формирования и подготовки; рассеют по учебным центрам пехотных частей; объединят в бригаду с полком горцев и зашлют охранять доки; переквалифицируют в часть противовоздушной обороны. Солдаты гоняли в футбол и наяривали на губных гармониках. Гай в который раз мысленно снимал шляпу перед этою способностью ждать – безропотно, терпеливо.

Алебардщик Гласс, прогнозы которого относительно расставания с Гаем имели целью, как обычно, испортить последнему настроение, ухитрился остаться в денщиках – видимо, по большей части для того, чтобы нервировать хозяина вышеперечисленными слухами. Нервировал Гласс через равные промежутки времени, со знанием дела и смаком.

Наконец, поздно вечером, стали приходить приказы.

Один другого нелепее.

Враг неминуемо должен десантироваться с парашютами в окрестностях Пенкирка. Посему весь личный состав не имеет права покидать лагерь. Всем батальонам денно и нощно держать в полной боевой готовности роту для отражения атаки. Рота должна бдеть с заряженными винтовками и сменяться с наступлением темноты, на рассвете и один раз в течение ночи. Караул увеличить вдвое. Одному взводу непрерывно патрулировать лагерь. Остальным взводам останавливать все транспортные средства, в любое время суток, на всех дорогах в радиусе пяти миль и спрашивать удостоверения личности. Всем офицерам ходить с заряженными револьверами, в противохимических накидках и стальных касках и иметь при себе карту местности.

– Лично я этих приказов не получал, – заявил неизвестный майор, в первый и последний раз приоткрывая тайну своей личности. – Я их получу завтра утром, за чаем. Если фрицы десантируются нынче ночью, со стороны батальона «X» они сопротивления не встретят. Насколько мне известно, это называется Нельсоновым подходом[38].

Весь понедельник ушел на оборону Пенкирка. Алебардщики задержали двоих скотников, ибо приняли их густой шотландский диалект за немецкий язык.

Погода благоприятствовала десантированию с парашютами. Штормовой ветер утих, долина купалась в солнечных лучах, хотя лето еще только-только вступало в свои права. В ночь на вторник дежурила Гаева рота. Гай выслал патруль на холм, в полночь пошел проверять, как несут дозор. Проверив, уселся на землю в окружении солдат и стал смотреть в ясное звездное небо. Кадровый батальон, должно быть, уже прибыл во Францию, думал Гай; может, даже в сражении участвует. Алебардщик Гласс утверждал, что «наши» нынче в Булони. Внезапно от подножия холма донеслись свист и звуки рожков. Патрульный взвод устремился в лагерь. Там все были уже на ногах – Эпторп собственными глазами видел парашютиста, десантировавшегося «аккурат за тем вон полем». В указанном направлении рванули дежурные роты, патрули и дополнительные взводы. Раздавались беспорядочные выстрелы.

– Они всегда закапывают парашюты, – наставлял Эпторп. – Ищите свежие холмики.

До утра алебардщики исправно вытаптывали молодую пшеницу, после побудки с облегчением передали сию миссию следующей дежурной роте. Тем временем из соседнего лагеря приехало несколько автобусов, набитых горцами в килтах. То были ребята опытные: к видению Эпторпа они отнеслись весьма скептически. В канцелярии замка все утро подсчитывал ущерб пострадавший фермер.

В среду пришел приказ к выступлению. Батальоны «X» и «Y» должны были находиться в двухчасовой готовности. Поздно вечером снова приехали автобусы. Сухих пайков не выдали. Алебардщик Гласс заявил, что уезжает и весь штаб бригады.

– В Исландию отбываем, сэр. Информация прямиком из замка.

Гай проверил «информацию» у командира батальона.

– Нас направляют в район Олдершота. Что там будет, пока данных нет. Вам о чем-нибудь говорит название «Олдершот»?

– Абсолютно ни о чем не говорит.

– Алебардщики там не дислоцируются. А дислоцируются, чтоб вы знали, пехотные учебные центры. Полагаю, и это понятие у вас ассоциаций не вызывает?

– Практически нет.

– А по мне, так лучше сразу удавиться. С вами нечестно обошлись, это правда. Вы были в полку алебардщиков, жили с нами, стали нам как родные. А теперь окажетесь в Бедфордширско-Хертфордширском полку или в роте Королевской Черной Стражи. Но вы-то у нас всего полгода провели. А каково мне? Я всю жизнь в Полку алебардщиков, а когда воссоединюсь с ними, одному богу известно. Ребята, с которыми я начинал, сейчас все в Булони. Сказать вам, почему меня не взяли? Потому что на мне пятно, точнее пятнышко, смехотворно малое, появилось на второй год в курсантах. А в армии по-другому не бывает. Стоит чуть замараться – и несешь на себе это бремя, пока ноги не протянешь.

– Сэр, а батальон точно в Булони? – переспросил Гай, желая увериться окончательно.

– Точно. Там сейчас сущий ад, насколько я знаю.