Огненная обитель

Через несколько минут Пейсли начала согреваться: величественные крылья Оделии были подобны тёплому одеялу, согретому у огня. От тепла и мягкого покачивания электрикогрузовика Пейсли начала клевать носом и в конце концов заснула – сказалась усталость последних нескольких дней.

Машина резко затормозила, и Пейсли, проснувшись, открыла глаза; Оделия сложила крылья, и холод мгновенно накрыл путников. Водитель показал им заснеженную тропинку, и Пейсли, поблагодарив его, вылезла из кузова и поёжилась.

Под ногами скрипел глубокий снег, небо затянуло огромными снеговыми облаками, и темнота сгустилась; хорошо ещё, что бледный свет месяца, сияние кометы и звёзд отражались от снега и было видно, куда идти.

Едва они тронулись в путь, начался сильный снегопад. Хэл шёл первым. Отломав ветку у ближайшего дерева, он, прежде чем сделать следующий шаг, проверял ею глубину сугробов.

Глядя на Хэла с палкой, на его разлохматившиеся, искрящиеся в лунном свете светлые волосы, Пейсли вспомнила Дэкса. Она надеялась, что Хэл не соврал, сказав, что его отец не причинит Дэксу вреда, что с ним будут хорошо обращаться, и всё же… разлука с братом давалась ей нелегко. До сих пор Пейсли и Дэкс ни на день не расставались, и эта потеря казалась девочке такой же огромной, как небеса над головой.

Они шли чуть более получаса; ноги Пейсли подворачивались на обледеневших кочках. Наконец путешественники увидели очертания кузницы. Уютного вида коттедж угнездился в глубокой долине, из трубы вился дымок; рядом стояла длинная постройка – сама кузница, над которой поднимались три трубы (сейчас все они бездействовали).

Пейсли почувствовала прилив тепла: она поняла, что очень скучала по Корбетту, гораздо сильнее, чем думала. Девочка ускорила шаг, а потом вообще побежала вниз по тропинке, взрывая глубокий снег.

На двери коттеджа висел самый красивый венок в честь Дня малых оборотов, какой Пейсли когда-либо доводилось видеть: несколько латунных кругов, спаянных вместе стальными заклёпками и соединённых шестерёнками из ночного серебра, медленно вращались, приводя в движение золотые звёзды внутри венка. Пейсли привстала на цыпочки и постучала по центру металлического круга; у неё так замёрзли руки, что пальцы совершенно потеряли чувствительность. Она отступила на шаг и посмотрела на Оделию и Хэла. В кузнице было тихо. Пейсли вдруг сообразила, что уже довольно поздно и Корбетт и вся его семья, вероятно, давно спят, надёжно отгородившись от снега и мороза стенами дома. Метель усилилась настолько, что Пейсли с трудом смогла разглядеть тропинку, по которой они сюда пришли. Девочка уже хотела спросить Оделию, не постучать ли ещё раз, как вдруг дверь отворилась.

На пороге стоял мужчина. Высокий – голова почти упирается в притолоку, – с длинной всклокоченной бородой, в которой русых и седых волос было поровну. Шевелюра, растрёпанная спросонья, тоже с проседью. Хозяин поглядел на визитёров совершенно круглыми глазами – его явно встревожило появление незваных гостей посреди ночи.

Поскольку он молчал и лишь смотрел на посетителей, Пейсли нерешительно спросила:

– Мистер Граббинс?

– Да.

– Мы друзья Корбетта. Меня зовут Пейсли Фицуильям, это Оделия и Хэл. Мы… – Закончить фразу девочка не успела, потому что в эту секунду изнутри донёсся голос Корбетта:

– Пейсли! – А потом появился и он сам: оттеснив отца, Корбетт выскочил на мороз и обнял её. – Пейсли! Он держал её так крепко, что она сквозь одежду почувствовала тепло его тела, а ещё через секунду поняла, что плачет.

– Нас задержали, и к тому времени, как мы добрались до вокзала, вы уже уехали, а потом мы… – Пейсли посмотрела на мистера Граббинса. – И вот мы здесь. – Она высвободилась из объятий Корбетта и посмотрела на него снизу вверх. В струящемся из двери приглушённом свете было видно, что Корбетт осунулся, на подбородке у него кровоподтёк, а всё лицо в мелких царапинах. – Что с вами случилось?

– Похоже, ваше путешествие было таким же интересным, как наше, – заметила Оделия. Она одарила Корбетта своим фирменным холодным взглядом, выгнула бровь и скупо улыбнулась. – Рада видеть вас.

Корбетт улыбнулся в ответ.

– О, похоже, вы по мне скучали, – и он шагнул к Оделии с распростёртыми объятиями.

Мгновение ходящая с драконами стояла неподвижно, потом всё же обняла Корбетта.

– Ещё чего, – ответила Оделия, отстранившись и вновь став убийственно серьёзной.

Хэл пожал Корбетту руку и спросил:

– Давно ты дома?

– Приехал сегодня днём, – тихо сказал Корбетт и покосился на стоящего рядом отца.

– Что?! Почему?! Мы думали, вы успели на поезд, как и было запланировано… – воскликнула Пейсли, но осеклась, увидев, как многозначительно смотрит на неё Корбетт.

– Что здесь происходит? – раздался женский голос, и в прихожую вышла мать Корбетта. Они с сыном были очень похожи – у неё был такой же пытливый взгляд, как у Корбетта. Следом за ней шёл мускулистый молодой человек, немногим старше Корбетта, кудрявый и русоволосый, как отец. В его глазах тоже горело любопытство.

– Мама, папа, Норрис, это мои друзья. Я вам про них рассказывал.