Огненная проповедь

Вторая ночь на лодке выдалась хуже первой. Даже вдали от Острова мысли об Исповеднице и слова Кипа отравляли соленый воздух. Я не спала, боясь, что если поддамся сну, то снова погружусь в видения о кровавой бойне. Когда с восточного края ночного неба забрезжил свет, я поняла по дыханию Кипа, что он тоже не спит. Однако мы все еще не разговаривали. Весь день мы так и хранили молчание, кроме моих кратких указаний насчет направления: «Больше в ту сторону», «Прямо». К полудню мы прошли мимо нескольких одиночных скал, занятых чайками. А через несколько часов, наконец, увидели берег. Не тот высокий утес с рыбацкой деревней, откуда мы отплывали несколько недель назад, а бухту с пологим спуском, плавно уходящим в воду.

Мы проплыли немного вдоль берега, пока не открылся глубокий залив, по обеим сторонам поросший густым камышом.

Мы опустили парус и гребли последние несколько ярдов до самой бухты, куда впадала широкая река. Плыть против течения мы не стали. Прибились к берегу и затащили лодку на песок. Я встала на колени и плеснула в лицо водой, которая еще пахла солью, но была наполовину пресной и казалась несказанно мягкой после соленого ветра и жгучего солнца.

– Как думаешь, они еще удерживают крепость? – спросил Кип.

Стоя в воде у берега, я покачала головой.

– Думаю, пока да, – сказала я. – Но слишком долго они не продержатся.

– А тебе известно, когда падет крепость?

– Нет, – ответила я, но об этом мы узнали той ночью.

Мы затащили лодку на дюну, где длинная трава скрывала ее из виду. Затем направились вверх по течению реки, на таком расстоянии, чтобы можно было и юркнуть в чащу, если потребуется, и напиться речной воды. Отойдя подальше от побережья, мы зашли в лес и устроились среди деревьев на ночлег. Еще не стемнело, но мы почти не спали, пока плыли в лодке, и оба на каждом щагу спотыкались от усталости. Разжечь костер мы не могли, поэтому просто съели немного засохшего хлеба, попили речной воды и легли на ветви низкорослого кустарника.

После полуночи я проснулась от короткого сдавленного крика. Кип прижимал меня к себе, пока дрожь не стихла.

– Остров? – спросил он.

Я не могла ответить, но он и сам понял. Когда Кип попытался поцеловать меня, я оттолкнула его. Не потому что не хотела. Больше всего на свете мне бы хотелось зарыться в его объятия и позволить ощущениям, что дарили наши тела, отвлечь от видений. Но я не могла разрешить себе коснуться его. Я не хотела заразить его той же отравой, какой была заражена сама. Той, что показывала мне жуткие сцены. Той, что привела Исповедницу на Остров.

Я видела огромные ворота крепости, охваченные огнем. Видела выбитые ногами двери и всполохи пожара в самом дворе. Слышала металлический лязг мечей, извлекаемых из ножен и наносящих сокрушительные удары. Видела рыночную площадь, где мы с Кипом ели сливы. Видела булыжную мостовую, скользкую от крови.

Глава 25

На следующее утро я едва могла говорить. Мы сидели на берегу реки, доедая остатки хлеба, что взяли с собой на Острове. Корка уже затвердела так, что царапала десну. Я смотрела на реку, туда, где она расширялась и впадала в море. У нас еще оставалось несколько кусков вяленого мяса, но Кип вспомнил, что в лодке он видел рыболовную леску, поэтому, прежде чем продолжить путь вверх по течению, мы вернулись за ней к дюнам. Нам не пришлось идти далеко. Кип опустился на колени в острой траве рядом с лодкой и попытался освободить леску, которая за что-то зацепилась под сиденьем. Я стояла к нему спиной и не сводила глаз с широкого устья реки, впадающей в море. Эта огромная спокойная ширь казалась безмятежной и абсолютно пустой. На горизонте – никакого намека ни на Остров, ни на то, что прошлой ночью явилось мне в видениях. Но я не могла не вглядываться в море.

Вероятно, поэтому я и не заметила, как к нам подкрался человек, хотя почувствовала его приближение за миг до того, как услышала шорох песка под ногами. Я повернулась в тот момент, когда он несся на Кипа сверху. Он мчался так быстро, что Кип просто не успел бы отреагировать на мое предупреждение. Человек не столько схватил его, сколько врезался в него, и они вместе повалились на землю. Я ринулась к ним. Нас разделяло всего несколько шагов, но мужчина уже вскочил и, стоя сзади, затянул леску вокруг шеи Кипа. Я увидела, как она остро врезалась в плоть так, что кожа вокруг побелела. Я остановилась и подняла руки, но мужчина все равно закричал:

– Я отрежу ему голову. Ты знаешь, я это сделаю.

Кип молчал. Я не знала, мог ли он вообще произнести хоть звук, шея над леской взбухла и побагровела от скопившейся крови. Слева вздулись и пульсировали вены, словно трепещущие мотыльки, безумно бьющиеся о стекло.

– Постой. Мы сделаем, что ты хочешь. Только прекрати, – я услышала свой голос раньше, чем осознала, что говорю.

– Черт возьми, вы будете делать, что я хочу, – мужчина стоял сзади Кипа, который все еще не мог подняться с колен.