Огненная река

В коробке они держали овсянку, коричневый сахар и чай. Они сварили овсянку, добавляя в нее сахар, пока она не стала сладкой, и тщательно размешивая его ложкой. Они заварили себе чай, немного поели того, что осталось, дали ей выпить горячей сладкой воды. Она села в спальном мешке. Ничего не сказала, но когда Винн поднес ложку к ее рту, она приоткрыла его, медленно – только наполовину; казалось, ее челюсть до сих пор болела от удара, из-за которого у нее потемнело в глазах. Она моргала, когда содержимое ложки было слишком горячим, или когда с нее было достаточно. Она могла пользоваться только одной рукой, но даже здоровую руку у нее едва хватало сил поднять. Другую они зафиксировали двумя связанными вместе банданами. Когда она выпила большую часть предложенной ей горячей воды, она приоткрыла рот и издала скрипучий хрип.

– Что? – переспросил Винн, наклонив пониже ухо, – Что ты сказала?

– Ей нужно в туалет, – предположил Джек.

– О.

Она едва заметно кивнула.

– Что ж, ладно.

Они заняли уже ставшие привычными позы, Винн держал ее голову и верхнюю часть спины, Джек приподнял бедра и колени, они отнесли ее на пятнадцать футов от костра, подыскали камень побольше и помогли ей устроиться полусидя. Ее торс все еще требовалось удерживать в вертикальном положении. Она была очень слаба.

– Тебе так нормально? – спросил Винн.

Она была обнажена ниже пояса с тех пор, как ее избавили от насквозь промокшей одежды. Она кивнула. Оба почувствовали облегчение, слушая, как вода стекает по камням, словно это они сами опорожнялись. Когда она закончила, наступила неловкая пауза.

– …реть, – прошептала она.

– Что? А, вытереть! Понял, – отозвался Винн, пожалуй, преувеличенно громко.

Все это было для него неизведанной территорией. Джек, выросший на ранчо, не испытывавший особенного отвращения к физиологическим потребностям организма и далекий от брезгливости, сказал:

– Секундочку.

Он пробежался до насыпи, сорвал пучок сухой травы и вернулся обратно. Он протянул его ей, и она попыталась взять его, но оказалась слишком слаба. Тогда из ее глаз брызнули слезы. Слезы беспрепятственно текли по ее покрытым синяками щекам и капали с подбородка.

– Ну ладно тебе, – мягко сказал Джек, – Я займусь этим. Хорошо?

Она слабо кивнула. Он вытер ее пучком травы, и они отнесли ее обратно. Она была очень слаба. Ее нижнее белье и брюки висели у костра и были сухими, и Джек с Винн продели сначала в одно, потом в другое ее ноги, застегнули ширинку и пуговицу на ремне. Они просунули ее правую руку через рукав флисового свитера на молнии, а затем через рукав дождевика, и застегнули их поверх ее перекинутой через плечо левой руки. Слава богу, ветер поутих. Дул легкий северо-западный бриз, рассеивая облачность. Только высокие облака, медленно плывущие по небу, цветом и формой напоминающие смятые розы, поднимались снизу от восходящего солнца, которое еще не пробилось сквозь деревья. Мороза не было. Они натянули ей на ноги высохшие шерстяные носки, снова надели походные ботинки фирмы «Гор-Текс» и зашнуровали их. Они залили тлеющие угли своего костра озерной водой. Когда от него осталось только шипение, взрыв облака пепла, пар и резкий запах угля, они отошли от него и почувствовали другой запах, запах древесного дыма. Впервые за два прошедшие дня они поняли, что вновь находятся в компании лесного пожара.

* * *

Они завернули ее в один из спальных мешков, сложили спасательные одеяла, свернули палатку, скатали коврики и уложили свои скудные припасы в каноэ. Что ж, для нее оставалось предостаточно места. Они даже не знали ее имени. Тот человек, Пьер, вроде бы называл ее Майей, не так ли? Они усадили ее в середине, прислонив спиной к рюкзаку. Винн прошелся по пляжу, чтобы собрать обломки рации, сам толком не понимая, зачем. Быть может, ее начинка все-таки уцелела, может, позже на реке они повстречают другую группу, снабженную парой таких же, хотя шансы на подобный исход были, конечно же, очень низкими. Когда он добрался до трубки, то обнаружил, что пластиковый корпус разбит вдребезги. Он покрутил ручки регулировки громкости и шумоподавления, но ничего не добился – аппарат был мертв. Он сгреб обломки в мусорный пакет, когда добрался до своего снаряжения. Они отчалили. Винн сел на корму и выстраивал курс. Джек задавал темп на носу. Он сел на скамью с ремнями безопасности и прислонил карабин к носовой палубе.

Винн чувствовал себя так, словно они гребли вдоль этого участка берега уже в сотый раз. Казалось, что они потратили полжизни, размахивая веслами на этом отрезке маршрута. Будь это действительно дурной сон или адская пытка, им пришлось бы грести сквозь эти воды еще сто лет. Вообще-то не самое плохое место, чтобы наблюдать его снова и снова, учитывая, что березы только начинали желтеть, светлеющий день окрашивал озеро в голубой цвет, а высокую траву и кипрей во множество оттенков розового. Место, к которому стоило вернуться, сохранить его в памяти, как Сезанн свою обожаемую гору. Ну уж нет.