Огненное сердце вампира

Мне по— прежнему оставалась непонятной агрессия Кати. Да, я любила свой коллектив и больных. Но кому от этого вред? Только польза. Не имеющей ни мужа, ни ребёнка, живущей с угрюмым, вечно недовольным отцом, терпящая насилие с его стороны, мне хотелось быть нужной, кем-то любимой, хотелось, чтобы меня ждали, хотелось о ком-то заботиться. Работа делала меня, будто бы чище, спасала от мыслей о мерзких ночах в объятиях Юрия Алёшина. А ещё, мне казалось, что таким образом я искупаю свой грех. И все свои силы душевные и физические, я отдавала работе, больным, коллективу. Дети, приходившие на лечение, становились моими детьми, сотрудники— братьями и сёстрами. Так, я бежала от одиночества, от себя самой, от своих воспоминаний о нём, моём Алрике.

— Ты совсем дура, или прикидываешься? — Катька с силой грохнула своей кружкой о столешницу, чай выплеснулся через толстые керамические края посудины и потёк по скатерти коричневыми дорожками, но никто не обращал на это внимание. А со стола уже капало на линолеум. Кап— кап, кап— кап, кап— кап, словно слёзы по ещё не случившемуся, словно поступь приближающейся беды.

— Своим рвением, ты подставила нас! Нас всех, сучка карамельная! Одна из мамаш донесла в приёмную СГБ, что в нашей поликлинике лечат вампирской магией!

— Не надо, Кать, — проблеяла дерматолог. — Нас же предупредили.

Вот, после этих слов, мне бы и следовало тогда броситься в бега. Но я была поглощена Катькиными откровениями, обижена её неприятием и отсутствием поддержки со стороны коллектива, который считала своей семьёй, и по тому, ничего не насторожило меня.

— Если главному врачу не удастся нас отмазать, нам — полная жопа, дорогие девочки, — процедурная сестра устало плюхнулась на диванчик.

— Елена Алексеевна нас вытащит, — гордо выпятив грудь, проговорила Лидуся. — Она— прекрасный руководитель и знает, что делать.

— Помоги ей, Властитель вселенной, — вздохнула сестра— хозяйка, протирая взмокший морщинистый лоб большим клетчатым платком.

— Ой, девчонки, — нарочито бодро заголосила педиатр Сонечка, дабы увильнуть от очередной перепалки, конфликтов молодая врачиха не любила и всегда пыталась избегать. — Я вчера по телевизору в новостях слышала, что скоро в каждом доме, в каждом учреждении, СГБ установит жучки безопасности. Я так рада, девчонки. А то, проникновения вампиров на территорию Человеческого государства участились.

— Давно пора это сделать, — подхватила Катька, стараясь не смотреть в мою сторону. — Вампиры обнаглели. Вот, не сидится им в своём Далере, к нам за кровью зачастили. Боишься ребёнка на улицу выпустить.

— Какой был смысл в этой войне, — сестра— хозяйка шумно отпила из своей кружки. — Как выпивали нашего брата, так и продолжают выпивать. Тоже мне, основали они там свою отдельную страну Далер, а за кровью к нам прилетают. Значит, не все порталы закрыли, не все границы охраняются, раз эти твари продолжают проникать на территорию нашей страны.

— Тихо, — шикнула на неё дерматолог, многозначительно посмотрев в мою сторону. — И у стен уши есть. Договоришься, Ивановна, и отправишься на зелёном коршуне в багроговые шахты.

Осуждение и обсуждение нынешней власти строго каралось, даже на стендах в поликлинике висело предупреждение: «Будьте бдительны, граждане Человеческого государства! Не позволяйте вольнодумству разлагать существующий строй! Услышав крамольные речи, звоните по телефону…» Далее, был указан адрес и телефон городской приёмной СГБ, которая размещалась в здании, где когда — то находился Центр забора крови.

Допив через силу свой чай, я убрала чашку в шкафчик для посуды и вышла в коридор. Запах хлорки, обувь, оставляющая на линолеуме грязные следы. Люди проходят мимо меня, не замечая, порой, наступая на тряпку. Домыв коридор, отправляюсь в туалет. Там уже кто-то навалил огромную кучу и не смыл за собой. На крышки всё те же грязные следы. Люди брезгуют садиться на унитаз, по тому и встают на него ногами. Поток воды уносит каловые массы, Я вооружаюсь щёткой и начинаю чистить фаянс. Слёзы застилают глаза, но на руках грязные перчатки, по тому, терплю, лишь изредка смаргиваю мутную плёнку, искажающую изображение. Неужели Дашка права? Меня терпели благодаря отцу? И кто мог донести? Фаткулина? Нет, этой женщине ни к чему меня подставлять. У её дочери ДЦП, и раздавленная горем мать, готова на всё, ради исцеления дочери. Ходикова? Эта мамаша с капризным ребёнком и отвратительной привычкой доказывать свою правоту, вполне могла написать кляузу.

— Подставить тебя мог кто угодно, — гадко хихикает гиена. — Вот, только какое это имеет значение? Ох, и дура ты, Алёшина! Доигралась в большую добрую семью, в ангела— спасителя, в самоотверженную сестру милосердия? Получай теперь награду! Как, нравится? В следующий раз, будешь умнее! И, прежде чем творить добро налево и направо, разбазаривать свои душевные силы, вспомни о том, что люди, в своём большинстве — существа неблагодарные.