Огни Хякки Яко

– Один старый матрос рассказал мне о ведьме, когда понял, что на самом деле я человек, – уклончиво ответил Тэцудзи, усевшись подле монаха. Не стоит его новым спутникам знать, как всё обстояло на самом деле, ведь старик Кудо принял его за колдуна. – Он сказал, что помочь мне сможет только Ямамба, а кратчайший путь к её убежищу начинается именно в Ганрю. Именно поэтому я держал сюда путь – до тех пор, пока меня не схватил прихвостень ведьмы в маске. Доставив меня в Ганрю, он, сам того не подозревая, сделал мне огромное одолжение.

– Везёт же некоторым, – покачала головой Уми и снова приложилась к кувшину с вином.

– Конечно, раз среди всех жителей Ганрю мне посчастливилось встретить именно того, кто знает дорогу к ведьме, – не на шутку воодушевился Тэцудзи. – Так что ты просто обязан взять меня с собой!

С этими словами он задрал голову, чтобы заглянуть Ямаде прямо в глаза. Но монах колебался. Что-то останавливало его, мешало безоговорочно согласиться помочь, – даже при том, что ему была известна вся правда о случившемся с Тэцудзи.

И принцу это не понравилось. Тревога липкими пальцами сжала сердце, но он постарался сделать над собой усилие и не дать ей затуманить разум. Даже если Ямада откажется, ничего не помешает Тэцудзи незаметно следовать за ним до тех пор, пока монах не приведёт его прямиком к горной ведьме.

Ну а дальше он уж как-нибудь сторгуется со старухой. Если он столько лет умудрялся уживаться со своим суровым и непреклонным отцом, то уговорить Ямамбу помочь не должно составить особого труда.

Наконец Ямада нарушил повисшее у пруда молчание:

– Я не могу отказать вам в этой просьбе. Если кто и сумеет разобраться с тем, что с вами произошло, то только Ямамба. Но должен предупредить: дорога к горе Такаминэ будет не столь лёгкой, как может показаться на первый взгляд.

Тэцудзи усмехнулся. После пережитого нападения во дворце, когда в глаза ему смотрела сама смерть, и того, что случилось на пути в Ганрю и в балагане, меньше всего принц страшился встречи с горной ведьмой и тем, что могло подстерегать на пути к ней.

– Даже если и так, иного выхода у меня нет. Я должен вернуть себе прежний облик, чего бы это ни стоило.

Ямада тяжело и, как показалось Тэцудзи, с пониманием вздохнул. Уми же оторвалась от кувшина и покосилась на принца. Что-то неуловимо изменилось в её взгляде, но что именно, Тэцудзи так и не понял – слишком быстро она отвела глаза.

– Будьте готовы отправляться завтра, на исходе часа обезьяны, – проговорил Ямада. – Как следует отдохните и наберитесь сил. Идти придётся долго, до самой темноты.

– А не разумнее было бы отправиться как можно раньше? – озвучил Тэцудзи, казалось бы, очевидную мысль.

– Бесспорно, но до того времени у меня будут… некоторые дела, – уклончиво ответил монах.

Тэцудзи нахмурился. Разве могло оказаться что-то важнее, чем сопровождение наследного принца к горной ведьме, которая могла бы ему помочь?

Но следом ему вспомнились странные слова Уми о каком-то глазе, которым Тэцудзи поначалу не придал значения из-за новостей о Ямамбе.

– Это «дело» как-то связано с тем, о чём вы только что секретничали?

Лицо Ямады вытянулось, а Уми громко фыркнула.

– Лучше скажи всё ка-ак есть, – похоже, она немного захмелела, потому как прежде Тэцудзи не замечал, чтобы она манерно растягивала слова и обращалась к Ямаде на «ты». – Он не отстанет, пока не добьётся своего.

После этих слов раздался громкий хруст: Уми выудила палочками со дна небольшой миски кусочек нарезанной дольками маринованной редьки и принялась как ни в чём не бывало жевать.

Пока Уми была увлечена едой, Ямада осторожно взял кувшин с вином и спрятал его у себя под боком. Подобная предусмотрительность могла оказаться нелишней: в подпитии иные женщины воротили такое, за что позже им было мучительно стыдно.

Или же нет. С такими особами Тэцудзи доводилось сталкиваться гораздо реже, но у них и в трезвом виде совести было с мышиный коготок…

– Один мой друг попросил оказать помощь в очень непростом деле, – начал Ямада.

Говорил он медленно: похоже, тщательно подбирал слова, чтобы не сболтнуть лишнего. Что же, пока Тэцудзи готов был довольствоваться и этой малостью. Не стоило рассчитывать, что монах сразу же начнёт безоговорочно доверять ему.