Огни Хякки Яко

– Я держу его на складе под присмотром пары ребят, которым можно доверять. Но мне не удалось вытянуть из него ни слова: ни имени, ни каких-либо сведений о поджигателе. Не скрути того так кстати тайная полиция, боюсь, этот доходяга так бы и отмалчивался. А так при нём кто-то из парней сболтнул, что хозяина балагана схватили, и наш пленник сразу заговорил. Вот только…

Якудза вдруг замялся, словно ему было неловко продолжать. Уми в нетерпении подалась вперёд.

– Он выдвинул какие-то условия?

– Всего одно. Сказал, что дальше будет говорить только с вами.

Уми не отвечала. С того места, где сидел Тэцудзи, ему не было видно выражения её лица. Он даже перестал жевать, чтобы ничего не упустить.

Наконец, когда Тэцудзи показалось, что молчание затянулось, Уми всё-таки спросила:

– Он прямо назвал моё имя?

– Да, – теперь в голосе якудза слышалась тревога. – И я сразу отправился сюда.

Налетевший с реки ветер заглушил последние сказанные Уми слова. Но судя по тому, что её собеседник откланялся и поспешил прочь, их разговор был окончен. Сама же девушка медленно направилась обратно – лицо её казалось задумчивым, но прежнее выражение тяжёлой безнадёжности сменилось решимостью.

Тэцудзи замер над опустевшими мисками, но Уми, похоже, не заметила, что он приговорил остатки её обеда. Ямада по-прежнему сидел у пруда, но теперь поза его излучала не привычное спокойствие, а напряжение, от которого Тэцудзи стало совсем уж не по себе.

В следующее мгновение Ямада встрепенулся и поднял голову. Глаза его сузились, высматривая что-то в вышине среди покачивавшихся на ветру сосен, а ноздри затрепетали, будто чуяли надвигающуюся опасность.

Шерсть на загривке Тэцудзи встала дыбом, а внутри зашевелилось нехорошее предчувствие – словно струна кото, невзначай тронутая пальцем и издавшая не самый приятный звук.

– Что это? – прошептал Тэцудзи. Беспокойство внутри нарастало, но объяснить его природу принц не сумел бы, даже если бы очень постарался.

– Ёкай, и притом очень сильный, – звонким от напряжения голосом ответил Ямада. – Давно я не ощущал такого мощного биения ки.

Уми принялась озираться вокруг, словно неизвестный дух вот-вот мог нагрянуть с любой стороны.

– Без дозволения О-Кин ему сюда не пробраться, – возразила она. – А если он всё же попытается, то на себе ощутит её гнев.

Тэцудзи озадаченно уставился на неё. Кто такая О-Кин и почему сильный дух должен её испугаться?

Когда напряжение в воздухе стало почти осязаемым, словно над ними нависла большая грозовая туча – хотя на деле на небе не было ни облачка, – со стороны усадьбы вдруг донёсся перестук черепицы.

Будто кто-то перебирал по ней исполинскими когтями.

Вся троица дружно повернулась к дому. С виду всё было как прежде, но Тэцудзи успел заметить, как возле одного из окон на втором этаже мелькнуло и тут же исчезло что-то белое, похожее на длинный лисий хвост…

– Он уже внутри, – ошарашенно выдохнул Ямада.

Не успел монах договорить, как Уми сорвалась с места. Тэцудзи и помыслить не мог, что женщины умеют так быстро бегать. Миг – и спина Уми скрылась за раздвижной дверью. Охнув, Ямада поспешил за ней – кольца на посохе тревожно звенели в такт его размашистым шагам.

Не желая оставаться у пруда в одиночестве, Тэцудзи поскакал следом. В борьбе с сильным ёкаем толку от него будет немного, но лучше оказаться в гуще событий, чем отсиживаться в дальнем углу и гадать, чем закончится столь неожиданное столкновение.

Стоило принцу оказаться внутри, как его поразила глубокая тишина, опустившаяся на усадьбу. Куда подевались якудза и вся прислуга? Тэцудзи принюхался. Вокруг витали отчётливые запахи живших здесь людей, но они ощущались какими-то приглушёнными, словно никого не было здесь вот уже несколько дней кряду. Что казалось совершенно невозможным, ведь ещё совсем недавно дом был полон народу.

Тэцудзи насторожила эта неожиданная перемена, и потому вглубь усадьбы он продвигался с куда большей осторожностью. Вдруг пробравшийся сюда ёкай успел что-то сделать с её обитателями?

– Какого демона, О-Кин? – голос Уми, звеневший от едва сдерживаемого гнева, прорезал тишину не хуже пистолетного выстрела. – Пропусти меня!

– Этому должно быть какое-то объяснение, – пытался успокоить её Ямада. – Не так ли, госпожа дзасики-вараси?

Только добравшись до лестницы, откуда доносились голоса, Тэцудзи увидел сидевшую на самой нижней ступеньке девочку лет пяти, облачённую в яркое, расписанное цветами кимоно. Одну ножку она подогнула под себя, а второй легкомысленно болтала в воздухе, не доставая до пола. Однако взгляд её тёмных глаз был настолько внимательным и цепким, что у Тэцудзи не осталось ни малейших сомнений: перед ним вовсе не человеческий ребёнок.

Вот почему Уми так рассчитывала на помощь и защиту этой О-Кин – она была домовым духом.

– Он не причинит никому вреда, – проговорила ёкай, но сделала это с такой неохотой, словно каждое слово давалось ей с невероятным трудом. Голос у неё оказался низким и звучным, словно у взрослой женщины.