Огни Хякки Яко

– Ты так в этом уверена? – слова Уми были полны яда, но ёкай и бровью не повела. Лишь скрестила крохотные ручки на груди и проговорила:

– О-Кин может пропустить тебя, Уми Хаяси. Но выдержит ли твоё беспокойное сердце бремя ещё одной тайны?

Последние слова ёкай, похоже, привели Уми в бешенство. Её взгляд, и без того надменный и тяжёлый, теперь полыхнул таким ярким и страшным огнём, что на короткий миг Тэцудзи показалось: сейчас она найдёт в себе силы оттолкнуть пытавшегося удержать её Ямаду и набросится на духа.

Но следом в лице Уми что-то резко переменилось и дрогнуло. Больше не тратя время на разговоры, она перемахнула через ступеньку, на которой сидела О-Кин, и понеслась наверх.

Ёкай не стала её удерживать: лишь едва слышно вздохнула и прикрыла глаза крохотной кукольной ладошкой. И этот жест, полный смирения и бесконечной усталости, отчего-то поселил в сердце Тэцудзи глубокую жалость к ёкай.

Кольца на посохе Ямады больше не звенели, и сам монах будто бы застыл, готовый сорваться следом, когда в том возникнет надобность. И без того тонкие губы его сжались в линию, скулы и подбородок напряглись.

Какое-то время он и Тэцудзи прислушивались к тихим шагам Уми, доносившимся со второго этажа. Когда чуть скрипнули раздвижные двери, Ямада крепче стиснул посох – да так, что на загорелой руке проступили синеватые жилы.

Тэцудзи же в любой момент готов был броситься бежать куда подальше. Чуждое и тревожное присутствие сильного духа стало ощущаться более явственно, будто бы подавляло волю…

Не прошло и нескольких мгновений, как до их слуха донёсся сдавленный вскрик Уми, а следом – звук падения чего-то тяжёлого. Ямада и Тэцудзи поспешили наверх, мимо О-Кин, которая всё так же сидела на ступеньке, опустив глаза. Ёкай за ними не последовала. То ли и впрямь верила, что пробравшийся в усадьбу дух не имел злых намерений, то ли не хотела вмешиваться.

Уми нашлась в дальнем конце коридора. Она застыла на пороге комнаты, из которой сильно пахло лекарствами и чем-то тёмным, от чего Тэцудзи захотелось оскалить зубы и защищаться до самого последнего вздоха. Глаза её были широко раскрыты, а лицо, прежде раскрасневшееся от гнева, теперь казалось белее маски ведьмы из балагана. Обеими руками Уми сжимала револьвер, направленный на кого-то, кто находился в комнате. Губы её дрожали, но руки держали оружие крепко.

И отчего-то Тэцудзи был уверен: если она выстрелит, то не промахнётся.

Ямада подоспел первым и, заглянув в комнату, выставил посох перед собой.

Подбежавший следом Тэцудзи с опаской заглянул внутрь. Бо́льшая часть комнаты, судя по всему, некоторое время назад была отгорожена ширмой. Теперь же та валялась на полу, словно отброшенная кем-то за ненадобностью. Похоже, звук её падения они и услышали, стоя у лестницы.

В дальней части комнаты на футоне лежала болезненного вида женщина – это от неё исходил тот страшный запах, который Тэцудзи учуял ещё в коридоре. А рядом с ней, держа тонкую бледную руку в ладонях, сидел мужчина с испещрённым оспинами и шрамами лицом.

– Ты, – едва слышно выдохнула Уми. Похоже, она узнала его.

Звериное чутьё не дало Тэцудзи ошибиться в том, кто находился перед ним – от человека в незнакомце была одна лишь оболочка. Ямада оказался прав: сила изливалась из этого духа, словно ревущий поток водопада, низвергавшегося с отвесной скалы. Вздумай ёкай направить свою силу против них, от дома не останется и жалкой щепки.

Тэцудзи весь подобрался, готовый в любой миг сорваться с места, спасая свою жизнь. Но принявший облик человека дух спокойно взирал на застывшую на пороге комнаты троицу, словно с самого начала ждал их появления.

– Успокойся, – заговорил ёкай, не сводя тёмных, с проблесками колдовской синевы глаз с Уми. На Тэцудзи и Ямаду он теперь не смотрел: должно быть, понимал, что наибольшая опасность ему угрожала именно в лице молодой якудза. – И опусти револьвер.

– Как бы не так, – голос Уми дрожал, но оружие она держала крепко. – Кто ты такой, разорви тебя демоны Хякки Яко?

Дух покосился на женщину, чью ладонь всё ещё держал в руке. Она молчала, её бледное лицо оставалось неподвижным, словно маска. Лишь взгляд, который она переводила то на застывшую на пороге Уми, то на сидевшего подле ёкая, говорил, что она прекрасно осознавала происходящее.

Приглядевшись к духу внимательнее, Тэцудзи заметил, что он был одет в знакомую тёмную форму. На козырьке фуражки кольцами свернулся оскалившийся дракон.

Чтобы дух вселился в служащего тайной полиции – как такое вообще возможно? Какие цели он преследует и зачем заявился сюда?

От одолевавших вопросов голова пошла кругом, и Тэцудзи потребовалось немало усилий, чтобы вернуться к действительности.

– Не уверен, что я – тот, кто должен отвечать на твои вопросы, – последовал туманный ответ, который, похоже, пробудил в Уми ещё большую ярость. Но не успела она и рта раскрыть, как дух продолжил: