Огни Хякки Яко

Отчего-то после этого короткого признания Уми расхотелось насмехаться над благородством пленника. В его словах она почувствовала искренность: даже если про ведьму и про истинные намерения Дзёи этот человек солгал, сомневаться в его последних словах Уми не стала.

Когда она приблизилась к пленнику, в его беспокойных глазах отразилась тень страха. Это хорошо, пускай боится. Страх – отличная сдерживающая сила для тех, кто в любой момент готов решиться на предательство.

– За что тебя хотели казнить?

– Я обч-чистил уса-адьбу одного богат-тея, – хмыкнул пленник, и на сей раз на его лице промелькнуло какое-то странное выражение, смутно напоминавшее гордость.

Значит, преданным помощником Дзёи все эти годы был домушник. И притом не самый умелый, раз попался полиции. С другой стороны, после отказа Ямады и Тэцудзи помочь вызволить Дзёю из тюрьмы даже такой союзник – лучше, чем совсем ничего.

– Что же, слушай внимательно, – начала Уми и вдруг осеклась. – Как тебя, кстати, звать-то?

– Н-нобору.

– Нобору, – чуть ли не нараспев протянула она, и пленник судорожно сглотнул. – Так и быть, я помогу вызволить твоего господина. Но и ты не станешь сидеть сложа руки. Надеюсь, за годы службы в балагане ты не растерял былой воровской сноровки?

Нобору рьяно замотал головой.

– Вот и славно, – осклабилась Уми, хотя внутри всё трепетало от волнения и страха. – Потому что работы предстоит много, а времени у нас почти не осталось.

* * *

– Дурное ты затеяла, – веско заметил Тэцудзи, когда они ехали обратно.

Нобору отправился с ними. Уми решила, что пока всё не будет кончено, она глаз с этого человека не спустит. Он то и дело потирал истёртые верёвками запястья и затравленно поглядывал то на Уми, то на её спутников.

– Позволить опасному колдуну ускользнуть прямо из рук тайной полиции, – неумолимо продолжал Тэцудзи. – Да ты сошла с ума!

Уми и без него понимала, что план по вызволению Дзёи отдавал отчаянием с некоторым оттенком безумия. Но отказываться от намерения помочь другу она не собиралась.

Нобору заверил, что сумеет пробраться в тюрьму и взломать замок на камере, где держали Дзёю. Но как быть с тюремщиками? Только сторожить поджигателя будут по меньшей мере двое! Да ещё и провернуть всё следовало так, чтобы тайная полиция не сразу хватилась беглеца. Дать Дзёе как можно больше времени подальше убраться от Ганрю.

Голова нещадно трещала от мириада вопросов. Но до завтрашнего дня было ещё время, и она обязательно успеет что-нибудь придумать. Там начнётся Обон, большую часть тюремной охраны распустят. А те, кто останется на посту, попросту не смогут уследить за всеми пленниками разом.

Уми с готовностью ухватилась было за эту мысль, но продолжить раздумья ей не дали.

– Полагаешь, вам с этим доходягой удастся так просто обмануть Ооно и его людей? – всё не унимался Тэцудзи.

Нобору, похоже, не понимал ни слова из его речи: разинув рот, он заворожённо следил за каждой ужимкой обезьяна.

Ямада же молчал. С тех самых пор, как они покинули склад, монах так и не произнёс ни слова. И за это Уми была ему благодарна. Очевидно, он не одобрял её стремления помочь Дзёе, но и не пытался отговорить.

В отличие от надоедливого обезьяна, который, похоже, не намеревался отступать от своего. Уми охватила злость, но ей удалось сдержать себя. Сейчас не время растрачиваться попусту. Все силы она намеревалась бросить на вызволение Дзёи, и никакие отговорки не сумели бы пошатнуть её решимость.

– Я никогда не прощу себе, если не попытаюсь, – коротко бросила она.

Тэцудзи, похоже, понял, что продолжать спор Уми не собирается. Он лишь недоверчиво хмыкнул в ответ и отвернулся.

А Ганрю тем временем вовсю готовился к Обону. Женщины во дворах сушили лапшу и замешивали тесто для поминальных пирожков. Спрятавшиеся от солнца в тени доходного дома девушки споро сшивали тонкие кимоно. Разносчики сновали по улицам от двора ко двору с корзинами и лотками, полными закусок и вина, которые особо дальновидные и зажиточные хозяева загодя заказали к празднику.

Даже после бойни в балагане, которая унесла жизни больше полусотни горожан, давно отлаженный быт продолжал идти своим чередом. И Уми видела в этом огромную непобедимую силу, которой не страшны никакие потрясения и горести. Что бы ни происходило, жители Ганрю будут год за годом отмечать Обон, привечать в своих домах души почтенных предков. Рождаться и умирать, смеяться и горевать…

Но для самой Уми этот город больше не станет прежним. Зная, какой ценой достигнуто его процветание, помня, что где-то всё ещё бродит ведьма в белой маске, душа её не сможет найти покоя. Никогда.

* * *